Удивительно то, что самая отчаянная шлюха в разы сильнее ценит любовь, чем в целомудренная (в разумных пределах) барышня. Видимо потому, что секс, ставший её профессией, мнится уже как рутина, суррогат межличностных отношений, а та почти недоступная духовная связь, которую и обзывают в простонародье любовью, - обретает сакральные оттенки, и всякое покушение на неё становится святотатством.