Дин: Знаешь, прошло не четыре месяца.

Сэм: Что?

Дин: Это здесь прошло четыре месяца, а там, внизу, время течет иначе. Прошло лет сорок.

Сэм: О Господи.

Дин: Они резали, кромсали, истязали меня всеми возможными способами. А когда от меня уже ничего не оставалось, тогда, внезапно, я вновь становился невредим. Как по волшебству. Чтобы они могли начать всё сначала. И Аластар… в конце каждого дня… постонно приходил ко мне и делал предложение: снять меня с дыбы, если я займусь другими душами, начну их пытать… И каждый день я говорил ему, что он может идти надолго и подальше. Я твердил ему это тридцать лет. Но потом я просто не выдержал, Сэмми. Я больше не мог. И меня сняли с крюков. Помоги мне Господь, меня тут же освободили, и я сам начал рвать других на куски. Я потерял счёт истерзанным душам. То, что я с ними творил…

Сэм: Дин, послушай, ты держался тридцать лет. Никто не выдержал бы дольше.

Дин: Это чувство со мной. Оно… не отпускает… Как бы я хотел ничего не чувствовать, Сэмми. Как бы я хотел вообще ни черта не чувствовать.