Разделись год назад, прямо на кухне, стояли голые, с ободранной кожей, думала умру от твоего – люблю, возвращайся. Закончил пачку, проклятая кухня, и даже не хочется плакать. Когда рвала сухожилия и уезжала, не думала, что навсегда, а теперь точно навсегда, ты мой двухлетний против нового четырехмесячного, и так жаль, что не могу вернуться, помочь, что предаю ради эфемерного, несуществующего, ради того, кто вряд ли любит, но как обнимает, боже.