(с) Минаев.

shelkovoeserdce :

Когда он уходит, ты сходишь с ума. От горя, от ревности, от обиды. Он, такой нежный, такой тро­гательный, такой любящий — он просто немог это­го сделать. Сначала ты просто не понимаешь, что произошло, —обзваниваешь его друзей, знакомых, случайных знакомых, опрашиваешь подруг, думая, что с ним что-то случилось. Но те лишь разводят руками или мычат, чтонедавно видели его, но «не очень уверены, когда точно». Ты начинаешь думать осамом страшном: его сбила машина, у него серь­езные неприятности, он попал вбольницу, он… Лю­бящее существо слепо. Нас бросают, нас втаптыва­ют в землю, амы ничего не видим. Верим, любим, надеемся. Понимание приходит позднее. Неделичерез две. Он ушел. Бросил. Предал. Убежал. Его больше нет рядом.
Боль постепенно сменяется чувством потери. Сначала тыперечитываешь все его эсэмэски, письма, перебираешь все фотографии, где вы вместе, долго вертишь их в руках, вспоминая обстоятельства, при которых они сделаны. Наэтой он стоит с букетом тюльпанов, сорванных в три часа ночи с городскойклумбы, на другой вы сидите рядом на дне рожде­ния Наташки, и все твои подругирассматривают его с неподдельной завистью, на третьей (снимал Он), ты стоишь напалубе прогулочного теплохода с развевающимися волосами и солнечными зайчикамив уголках темных очков — после того как он щелкнул фотоаппаратом, вы долго пиликрасное вино, мечтали о детях и приняли решение позвать на свадьбу толькошестерых самых близких дру­зей («ненавижу толпу родственников и приятелей, сидящую за столом буквой «Т» — сказал Он). Ты рыдаешь над этими снимками, выкуривая по три пачки сигарет в день, бегаешь к каждому телефон­ному звонку, чувствуя, что сердце стучит где-то в области диафрагмы, просыпаешься ночамиоттого, что тебе слышится, будто пришла эсэмэска, сводишь разговоры с подругамик обсуждению своих переживаний. Нет, тебе не нужно их сочувствие, утешение, советы и обнадеживающие слова о том, что все проходит. Все, что тебе нужно —это упо­минание его имени, рассказы о том, что его где-то видели в одиночестве.В общем, пускай они говорят что угодно, лишь бы о нем…
Потом ты начинаешь ощущать потерю физи­чески. У тебя скачетдавление, постоянно слезятся глаза, тебя преследуют головные боли, чередую­щиесяс бессонницей. Любые, даже самые пошлые песни, в которых упоминается измена, расстава­ние или смерть, заставляют тебя плакать. Ты до­ходишь до того, что, услышав топорную рифму «знаешь ли ты, вдоль ночных дорог, шла босиком, не жалеяног» говоришь себе «это про нас». Земфира, МакSим, ShineadO'Connor, Cardigans, BryanFerry — теперь твои любимыеисполнители. Не го­воря уже о GeorgeMichael.Внезапно расплакать­ся у маникюрши теперь для тебя обычное дело. А сколькомелодрам ты пересмотрела, предаваясь фантазиям о том, как он внезапно поймет, что ему нужна только ты, и захочет вернуться… Но разум знает: не захочет.Невозможно пробить стену рав­нодушия. Он не вернется. Со временем все чаще вголове пульсирует: он не вернется. И все реже: а вдруг… В конце месяца тырешаешься. Убираешь эмоции, перестаешь надеяться, включаешь логику и отключаешьтелефон. Тяжело. Дико тяжело. Особенно по ночам.Ты разучилась спать одна. «Донармил», «Ксанакс» и «Персен» становятсяпостоянными спутниками зарядки для телефона на твоей тумбочке (ты заряжаешьтелефон везде, где есть розетка, понимая, что, если батарея вне­запно сядет, сойдешь с ума. Телефон теперь всю­ду с тобой — на переговорах, в солярии, втуалете, в… нет, в бассейн ты больше не ходишь по той же причине). Ты пробуешьпить, но не помогает. Не то чтобы тебя смущала утренняя помятость лица(учитывая ежедневно опухающие от слез глаза, это не проблема), просто тебя дажеалкоголь не берет.
Ты живешь непрерывным ожиданием. Потому что тот, с кемтебе было так хорошо, не может не вернуться. Ведь так, как он любил тебя, онболь­ше никого не полюбит. Не сможет, не выйдет, не хватит сил. Просто он этогоеще не понимает. Ему нужно еще совсем чуть-чуть времени на то, чтобы вспомнитьтебя. Развернуть машину, выбежать из дома, сорваться с вечеринки, убежать отдрузей и… вернуться…
Он же знает, что ты его ждешь… вчера, сегод­ня, завтра, всегда, всю жизнь. Честно говоря, ты больше ничем и не занимаешься. Дома, наулице, на работе, на переговорах, в машине, в гостях… ты ждешь…
Неспособность что-либо изменить ввергает тебя вхроническую депрессию. Ты уже не плачешь, потому что больше просто не можешь…
Через год ты медленно погружаешься в апа­тию. Каждый новыйдень похож на предыдущий: дом — работа — дом. Ты не ходишь на вечеринки, невстречаешься с подругами, не ездишь к родителям, не выходишь в Интернет — тыпросто не хо­чешь случайно услышать сплетню о нем, его дру­зьях, новость, связанную с его бизнесом, — да что там, любое упоминание персонажа, носящегоего имя, вызывает у тебя тоску. Ты перестаешь смот­реть фильмы, которые вам сним так нравились, переключаешься на другую волну, когда по радио звучит еголюбимый трек, стараешься ездить мар­шрутами, пролегающими подальше от его дома, его привычных магазинов, ресторанов и кафе. Тебе уже все равно. Ты все чащеотключаешь мобиль­ный, потому что некому тебе звонить. Все, что вче­ра казалосьтаким значимым, сегодня не имеет ни­какого смысла. Даже набранные тобой шестькило­граммов не вызывают ничего, кроме раздражения, вызванного необходимостьюпокупать новые вещи. Дело не в деньгах, просто тебе не хочется лишний развыходить из дома. Постепенно ты учишься забывать и в какой-то моментдействительно ощуща­ешь провал в памяти. У тебя и в самом деле ничего неосталось — ни любви, ни боли, ни тоски, ни на­дежды, ни будущего. В принципе, жизнь законче­на. Выброситься бы из окна, да родителей жалко…
Жизнь больше не вызывает никаких эмоций — ты равнодушносмотришь душераздирающие новости о брошенных грудных детях, перестаешь подаватьна улице бабушкам, проходишь мимо бездомных щенков, выключаешь телевизор, когдаслучайно натыкаешься на сериал о любви. Даже случайно найденная коробка с тремяего записками доволь­но быстро оказывается на помойке — на полку не положишь, только пыль собирать. Тебе начинают нравиться идиотские шоу типа «Аншлага», «Нашей Раши», «Фабрики звезд» или концертов звезд отечественной эстрады. Позжев твоем доме по­являются компакт диски P. J. Harvey, Pink, Дианы Арбениной, кино с МарленДитрих и Ренатой Лит­виновой. Нет, лесбийская любовь тебя не притяги­вает, отнюдь. Просто теперь ты знаешь, что нужно как-то жить без него…