Пол Дано: «Может, я сам невротик, но просто не знаю об этом»

Пол Дано с детства участвовал в школьных театральных постановках, а в 12 лет дебютировал на большой сцене в пьесе «Пожнешь бурю». В 17 он получает главную роль в фильме «Ложь», а в 2006 году критики отмечают его крепкую игру в картине Пола Томаса Андерсона «Нефть».
С режиссерами Джонатаном Дэйтоном и Валери Фэрис Пол познакомился во время работы над оскароносным фильмом «Маленькая мисс Счастье» и решил повторить этот опыт, предложив им снять картину «Руби Спаркс» по сценарию актрисы и его девушки Зои Казан. Джонатан и Валери взялись за постановку истории о писателе-неврастенике, а Пол и Зои исполнили главные роли.
В интервью Дано рассказал о том, что общего у него с героем, почему он стал актером и зачем изучал русскую литературу.

— Каким ты создавал Кэлвина? Что он за человек?

— Он стал знаменитым писателем в 18 лет, когда и не думал о славе и особо не прикладывал усилий для достижения успеха. Это просто случилось. Он написал книгу, и она выстрелила — такое случается иногда с романами и фильмами. Он чем-то похож на Джонатана Сафрана Фоера, но тот справился со своим успехом, а Кэлвин никак не может написать второй роман. Он пережил разрыв отношений и смерть отца. Он не в силах написать ничего, он пребывает в очень нервном состоянии. Чего-то не хватает в его жизни, как будто там образовалась дыра.

— И что с ним происходит после этого?

— Спустя несколько лет после его первой книги Кэлвин живет один в большом доме и мечтает о девушке. Он начинает писать про нее любовную историю, постепенно влюбляясь в свою героиню, Руби. Однажды он просыпается и обнаруживает ее у себя дома. Сначала он думает, что сошел с ума. Он сомневается в том, настоящая ли она, но его друзья и родные тоже видят ее, разговаривают с ней. Он понимает, что она настоящая. У них завязываются отношения, и в какой-то момент он понимает, что может контролировать ее с помощью письма.

— Зои ведь писала эту роль специально для тебя?

— Да, Зои — моя девушка, и сценарий «Руби Спаркс» она писала, лежа на диване в нашей квартире в Бруклине. Когда она дописывала десятую страницу, я сказал: «Когда ты закончишь, мы должны показать сценарий Джону Дэйтону и Валери Фэрис». Я уже работал с ними раньше, и мне показалось, что они будут идеальными постановщиками. Но сама мысль поработать с ними вновь, к тому же еще над «Руби Спаркс», казалась мечтой. Я не думал, что это действительно может произойти.

— Ты внес что-то свое в сценарий?

— О да, все время, пока Зои писала его, я был занозой в заднице. (Смеется.) Нет, я не помогал, она сама все написала. Я читал каждую страницу, но не помогал.

— У тебя с Кэлвином есть что-то общее?

— И да и нет. Зои — очень талантливый писатель, она привнесла в героя какие-то мои черты, но в то же время оставила мне большое поле для игры. Это не тот герой, которого я смог бы без труда сыграть, просто оставаясь собой. Вовсе нет. История Кэлвина очень сильно отличается от моей. Но, безусловно, у нас есть что-то общее. Иногда ты и сам не знаешь о некоторых своих чертах. Может, я такой же невротик, как и Кэлвин, но просто не знаю об этом. (Смеется.) Забавно, но, вживаясь в каждую роль, ты стараешься привнести как можно больше себя и в то же время максимально отойти от себя.

— А ты сам пишешь?

— Ну, писателем меня назвать трудно. Я учился в колледже в Нью-Йорке и специализировался на русской литературе, но так его и не окончил. Наверное, когда-нибудь я попробую что-нибудь написать. Около года я мыслил себя поэтом, но сейчас понимаю, что это был способ бороться с актерством, мне нужно было отвлечься на что-то еще. Тогда я точно был не готов к тому, чтобы написать роман. Но рано или поздно я хочу заняться производством фильмов, так что я думаю выступить в качестве сценариста или продюсера, а там уж и режиссера. Это моя конечная цель. Но литературу я тоже люблю. Когда мы с Зои только-только съехались, первым моим занятием стало объединение наших книг. Я убирал те, что повторялись, и откладывал для себя те, что я не читал.

— Откуда взялся твой интерес к актерству?

— У меня точно не было такого момента просветления в детстве, когда я вдруг осознал, что хочу быть актером. Я учился в частной школе на Манхэттене, и нам часто организовывали публичные выступления, чтобы мы привыкли выступать перед большой аудиторией. Уж не знаю почему, но у меня это хорошо получалось. Это и привело меня в школьный, а потом уже и в любительский театр. Это было просто детское хобби. Потом уже я стал выступать в Нью-йоркском театре, и мне это понравилось.

— А родители тебя поддерживали?

— Можно сказать и так. Они видели, во-первых, что мне это нравится, а во-вторых, что у меня неплохо получается. Но мне кажется, что мама по-прежнему хочет, чтобы я окончил колледж. Родители хотят быть уверены, что я умный мальчик. (Смеется.)

— Как и Кэлвин, ты стал успешным очень рано. Но, в отличие от него, ты с этим успешно справляешься. Бывали у тебя моменты, когда ты испытывал похожую растерянность, как и Кэлвин в начале фильма?

— Я испытал это чувство в первый день съемок. Придя на площадку, я испытывал страх, но хороший страх. Он помогал мне лучше играть. И благодаря этому я чувствую, что просто так мне ничего не дается. Может, я даже специально усложняю задачу, чтобы ощущать это.

— Каково это — работать со своей девушкой на одной площадке и играть пару?

— Это классно. Мы познакомились на Бродвее, вместе играли в постановке Джонатана Марка Шермана «То, чего мы хотим», у нас был отличный тандем. Зои — отличная актриса, работать с ней легко. Мы уважаем друг друга, и это помогает в работе. Было тяжело не работать вместе, а возвращаться ночью домой, когда нужно время расслабиться. И еще по утрам, когда в 5 часов мы ехали на работу и ругались, какую музыку поставить.



— Ваши отношения как-то повлияли на то, как снимали «Руби Спаркс»?

— Да, повлияли в каком-то смысле. Обычно, снимаясь в том или ином фильме, я живу в гостинице, будь то Нью-Мексико, Канада или Испания. Когда съемки проходят не дома, я привык быть в некотором смысле изолированным. Не то чтоб мне это было необходимо для роли, но просто, когда находишься вдали от дома, ты чувствуешь себя оторванным от обычной жизни. Привыкаешь к жизни отшельника, к своему номеру в отеле. А в этот раз мы делили все это с Зои, и это было необычно. Еще я понял, как здорово, когда автор сценария находится на площадке во время съемок. Думаю, на «Руби Спаркс» мы получили очень важный опыт.

— А как вам работалось с супружеской парой, Валери и Джонатаном?

— Я их обожаю. Они нас очень хорошо понимали и погружались в историю любви как режиссеры, а мы, в свою очередь, как актеры. Было ощущение, что мы вчетвером делим друг с другом что-то очень важное. Наше с Зои партнерство на площадке сильно отличается от того, как взаимодействуют Валери и Джонатан. Им приходится вникать в каждую деталь процесса, принимать финальные решения. И при этом они умудрялись не ругаться! И я, и Зои понимали, что этот фильм состоится, только если они будут у руля. Так и получилось.

— Что ты думаешь о сюжете фильма? Ты для себя что-то почерпнул из него?

— В фильме много тем затронуто, но одна из основных состоит в том, что Кэлвин должен сперва полюбить себя, прежде чем научиться любить кого-то другого. А с этим у него большие проблемы в начале фильма. Отношения с Руби — это для него что-то удивительное и прекрасное, но он еще не дорос, чтобы оценить их.

— А что насчет поведения Кэлвина, когда он пытается управлять Руби?

— Кэлвин очень напуган. Боязнь неудачи — вот одна из основных тем фильма. Он боится приступить к новому роману, потому что первый был очень популярным. И в отношениях этот страх тоже появляется. Когда в поведении Руби Кэлвин замечает потерю интереса к нему, он очень боится потерять ее, а потому начинает контролировать. Фильм рассказывает о людях, которые стараются контролировать свою половинку. О том, что нужно принимать человека таким, какой он есть. Нельзя контролировать жизнь. Все происходит так, как происходит, и ничего с этим не поделаешь.

— Помимо актерской игры, какие у тебя увлечения, хобби?

— Все мои увлечения так или иначе связаны с кино. Не считая актерства, я живу тихой нормальной жизнью в Бруклине. У нас с Зои небольшая квартирка. Я люблю хорошую еду и напитки. Очень люблю японскую и итальянскую кухню. Готовить умею, но у Зои это намного лучше получается. А я так, подмастерье.