cochlea. улитка.

Возможно, вам покажется мой рассказ несколько абсурдным и странным, да что там говорить, я в этом даже не сомневаюсь, но даю слово – вы не расстроитесь, что потратили пять минут своей жизни на это маленькое безумие.
Меня зовут Р.Д., но там, где я сейчас живу, меня зовут просто Триста Двадцатый. Я уже давно забыл свое имя. И дело не в том, что мне не нравится его звучание. Вместе со своим именем я оставил свое прошлое. Теперь я Триста Двадцатый. Знаю, вас интересует, как я получил свое второе имя. Но уверяю вас, в этом нет ничего удивительного. В этом месте у меня есть два друга – Двести Семнадцатый и Четыреста Четвертая. Наши имена – номера наших апартаментов. В здании четыре этажа по пятьдесят комнат на каждом этаже. Почему я выбрал эту комнату? Просто потому что она показалась мне одной из самых гармоничных. Здание со всех сторон окружает кленовый сад, плавно переходящий в песчаный берег, ведущий к морю. В целях безопасности море огорожено высокими белыми решетками, но с третьего этажа верхушки кленов скрывают их. Кажется, за деревьями простор и свобода. Но мы жили в клетке. И многие пришли в эту клетку сознательно. Разочаровавшись в жизни, убегая от бытовых проблем, скрываясь за долги, находясь в творческом кризисе, - все эти люди пришли в Сан Луи сами. Но есть и такие, кого запихнули сюда против их воли. Эти люди страстные и горячие. Одни жаждут свободы, другие равноправия, третьи мести, встречи с призраком, словом, факторы их местопребывания на данный момент довольно разнообразны. В отличие от них, я пришел сюда сам.
Мой друг Двести Семнадцатый оказался русским. И знаете, более сумасшедшего патриота я не встречал. Двести Семнадцатый так гордился тем, что он русский, что люди, окружавшие его, невольно начинали комплексовать по поводу своей национальности. На голове у него всегда была шапка-ушанка, и он постоянно цитировал Толстого.
- Что это у тебя на голове? И почему у нас таких нет?– спросила как-то его Четыреста Четвертая.
- Подарок Сталина. – гордо ответил Двести Семнадцатый, - Зимы у нас снежные, не то, что тут. Так что без шапки-ушанки уши отморозишь. А если уши отморозишь, то как тогда Сталина услышишь? А Сталин о нас заботится. Каждому русскому шапку- ушанку купит, у кого еще нет. Вот была бы ты русской, Четыреста Четвертая, и о тебе бы заботился Сталин.
И носил Двести Семнадцатый эту шапку-ушанку не снимая. И все-время про какого-то Сталина нам рассказывал. Понятия и не имею, кто такой. Бог их русский что ли? Забавный Двести Семнадцатый все же. Как-то раз, он назвал Четыреста Четвертую неким Павликом Морозовым, за то, что та рассказала Маргарет (смотрительнице этажа), где Двести Семнадцатый хранит свою водку. А Маргарет после этого стал называть тещей.
Жаль Двести Семнадцатого. Просыпается со словами «Цой жив!», засыпая, поет «И Ленин такой молодой. И юный Октябрь впереди». Все видели, как он на Родину хотел вернуться. И все ему сочувствовали. Очередная гениальная идея пришла в голову Четыреста Четвертой:
- Двести Семнадцатый, напиши письмо Сталину. Расскажи, как ты домой хочешь. Он о вас так забоится, что обязательно тебе поможет.
- Нет, я без водки не могу. Вдохновение – оно либо есть, либо оно вызывается искусственным путем.
Так и доживает свою жизнь Двести Семнадцатый в Сан Луи. Но его любят. Ведь даже на этом клочке безумства есть тот, кто безумнее всех остальных.

Это врятли станет моей новеллой, хотя кто знает. Вообще-то, это моя пробная работа. На работе сказали написат любую статью в любом стиле, чтобы было вставлено ключевое слово "шапка-ушанка" 2 раза на 2500 знаков. Ну и вот, собственно говоря, что из этого вышло. Есть мысль продолжить эту идею, но пока времени нету, к сожалению.

мнения.