Иносказание

" Это белое полотно ни к чему, оно слишком долго хранило в себе чистоту своих дней "
И ты сорвала его, как будто ободрала кожу, в которой, как в морозильной камере, долго хранилось чье-то чувство.
Надежда на художественное оформление.
Тот, которого ты постоянно встречала в дверных проемах между сном и реальностью, поднимает белую простынь.
И ты подаешь знак, мол, на, рисуй вот, в карманах ночи возьми карандаши, возбуди эту ткань до состояния натянутости.
А ты упругий, соверешенно не такой, как эта ткань..Мечешься, извиваясь в линиях, заставляя себя ломать свое детище под влиянием слишком осторого грифеля, которые так и режет худой скелет полотна.
Ты думаешь, что можешь управлять, надламывать.Но тебе остается только лечь на белый потолок и обрисовать себя, существующего, таким, каким ты есть, и сантиметра не добавляя.
Но ты не хочешь, ты претендуешь на абстракцию, меняешь локации, носишь с этим клаптем, обматывая себя им как бинтом, предназначаемым для кровоточащей раны.Выкачиваясь в бесцветности рабочего объекта.
Просто ты ищешь, чем укрыть человека, который прозрачен и невесом в своих вечных поисках красочности и очерченности.
Рисуй, пока будут расцветать акации, ни капельки не добавляя приторности в свои поиски картинки.Белый как цвет начала, белый как цвет конца.Белый как цвет бесконечности.
Бесконечности, которую не дано познать.
После-никаких изменений, лишь черные следы от ботинок и пыль карандашного грифеля.
Запахи оставленных тобою движений не покидали комнату.
Полотно стягивало собой с кровати тело. И ты повесила его как картину женщины, отбивающей рзъедающий оконный свет.
Он не убъет тебя.Просто с этого момента ты ненавидишь невест.
Белое не должно отдаваться сомнительным художникам.