Препарирую сердце, вскрывая тугие мембраны.

Вынимаю комки ощущений и иглы эмоций.

Прежних швов не найти - но я вижу и свежие раны,

Ножевые и рваные - Господи, как оно бьется?..

Беспристрастно исследую сгустки сомнений и страхов,

Язвы злобы глухой на себя, поразившие ткани.

Яд неверия губит ученых, царей и монахов -

Мое племя в отважных сердцах его копит веками.

В моих клетках разлита бессилия злая отрава,

Хоть на дне их лучатся осколочки Божьего дара.

Слишком горьки разочарованья. Но мыслю я здраво:

Я больна. Мое сердце страшнее ночного кошмара.

Что мне может помочь? Только самые сильные средства.

Кардиохирургия не терпит неточных расчетов.

Я достану беспечность - лазурно-босую, из детства,

Небо южных ночей - рай художников и звездочетов,

Строки - сочно, янтарно-густые, как капельки меда,

Иль извилисто-страстные, словно арабские песни,

И далекое море, что грозно и белобородо,

И восточные очи, и сказки, да чтоб почудесней…

Запах теплого хлеба (со специями, если можно),

Воздух улиц парижских и кукольных домиков дверцы…

Я врачую себя, вынув чувственный сор осторожно.

Я с волненьем творю себе подлинно новое сердце.

Оно будет свободно от старого злого недуга.

Оно будет бесстрашно… Но я ведь о чем-то забыла…

Ах, ну да, чтобы биться ему горячо и упруго,

Нужно, чтобы оно - пощади нас, Господь! - полюбило…

Эй, мальчишка с глазами синее небесной лазури!

Ты, конечно, безбожник, и нужно задать тебе перцу,

Но в тебе кипит жизнь и поет настоящая буря…

Я, пожалуй, тебе подарю свое новорожденное сердце.