— Когда ты потеряла сознание, я не стал рисковать кожаной обивкой салона и отвозить тебя домой. Пришлось оставить тебя здесь, — отвечает он равнодушно. — Кто укладывал меня в постель? — Я. — Его лицо непроницаемо. — Меня снова тошнило? — Нет. — Раздевал меня тоже ты? — Я почти шепчу. — Тоже я. — Он выгибает бровь, а я отчаянно краснею. — Мы не… — еле-еле выговариваю я, помертвев от ужаса. Закончить фразу у меня не получается, и я замолкаю, уставившись на свои руки. — Анастейша, ты была в коматозном состоянии. Некрофилия — это не мое. Я предпочитаю, чтобы женщина была жива и реагировала, — поясняет он сухо.
