(Переписка)
-давай мириться
-давай. Как?
-в смысле как?
-в постели давай мириться
-не понял
-хочешь минет?
-дааа
-ну и замечательно
-ну и что делаем?
-лично я - минет, а ты уже сам решай
-давай я тебя встречу у универа
Вот такой нелогичной перепиской мы и докатились до очередной встречи
(Дорога домой)
-устал, кушать хочешь?
-да, дико вообще
-тогда заедем что-нибудь купим, у меня в холоильнике мышь повесилась
-или у тебя другие планы? (Хитро улыбается)
-ммм (хитро улыбаюсь)
Мы все-таки купили курицу
Дома иллюзия семейного вечера. Я у плиты, он в душ.
После душа парень времени зря не терял. И вот я уже чувствую ласковый поцелуй в шею, его руки сначала на моей груди, затем забираются под блузку.
И тут неловкий момент, девушки меня поймут.
Колготки. Если это не чулки и не набедренные колготки, то они обычно дотягиваются по самое не хочу. Его руки, значит, пытаются забраться мне в трусики, но все никак не находят конца колготок. Бедра - колотки. Низ живота-колготки, талия-колготки, уже практически грудь, а там все еще эти проклятые колготки! Ему-то пофиг, а меня на ха-ха проперло, когда он все-таки добрался до конечного пункта назначения.
-ты, конечно, молодец, но я все равно еще в душ побегу
Но его приставания становились все настойчивее, член уже упирался колом мне в задницу, дыхание грело шею. Но бабское "некомфортно" - святое. Если хочу в душ, значит пойду у душ. И я вынырнула из объятий.
-давай тогда иди в ванную, а я сам доготовлю. Кстати, я тут прочитал, что в клиторе 8 тысяч нервых окончаний, это даже в 2 раза больше, чем в мозге. (Тут я снова начала как суматошная смеяться, потому что он напомнил мне моего младшего брата, который прочитает какую-нибудь очередную книгу типа "Хочу все знать" или посмотрит "Галилео" и начинает хвастаться познаниями).
-ну и?
-в общем, получается за один…куниэтот ты мне должна два минета
(КУНИЭТОТ. Это ж надо так придумать! Вот, оказывается, как может не поворачиваться язык называть вещи своими именами)
-куниэтот ты мой, не проворонь макороны, а я в душ.
Нелепый вечер продолжался. В ванной со мной приключились все катаклизмы, которые только могли: вначале я полоснула бритвой пол ноги. Потом подтекла ванна. Нехило так подтекла. Кровь с ноги, к слову говоря, тоже все не останавливалась. Потом благоверный стребовал пароль от айпада, а боязнь палева начала меня неимоверно поторапливать. В общем, картина маслом. Повсюду кровь, вода, а я вся на кипише.
Вылетаю из ванной, получаю люлей за какие-то не такие фотографии на айпаде, довариваю макароны к курице.
Он снова сзади, на мне уже нет ненавистных колготок, лишь шелковый халатик на голое тело. Снова целует меня, а руки заныривают под халат. Он начинает постанывать, область паха напрягается и член снова начинает на меня давить. Его пальцы ласкают меня, я становлюсь с каждой секундой мокрее и мокрее, спина выгибается, а из груди один за одним вырываются стоны. Я трусь задницей о член, наслаждаясь его умелыми пальцами.
Тут он властно разворачивает меня, берет на руки и усаживает на столешницу. Поцелуи становятся настойчивее. Как я обожаю его поцелуи. Еще в начале наших отношений, я была уверена, что он съест меня рано или поздно, так непривычны мне были столь прыткие поцелуи. Сейчас же я готова целоваться с ним часами. Я приспособила его под себя, да и сама приспособилась к нему, поэтому сейчас в мире нет ничего гармоничнее, чем наши поцелуи.
Простите, отвлеклась. Его страсть спускается все ниже, как водится, через шею к груди, от груди до живота и вот он уже предвкушенно улыбается перед моими раздвинутыми ногами.
У него вообще какое-то удивительно трепетное отношение к моей киске. Как-то странно наблюдать, как этот грубый и агрессивный парень гладит мне клитор, половые губы, ласково так и нежно. Смотреть может долго, периодически приговаривая что-то вроде "пися моя" или "киса моя любимая". Ну и, конечно, куни. Я вижу, что ему это самому приносит удовольствие, хотя до сих пор даже его лучший друг не знает, что он так ублажает меня. Что ты-что ты, не по-пацански же.
В общем, он держал меня руками за задницу, придвинув поближе к себе, а сам на коленях творил чудеса. Конечно, я несколько раз билась головой о шкафчики, но вкупе с остальными нелепостями, это еще не так страшно.
Не успела я толком сообразить, как он уже надо мной с поцелуем, а член метится туда, где только что был язык. Резкими толчками он входил в меня. Учитывая, что попа была сильно вжата в столешницу, происходила стимуляция не только передей стенки влагалища, но и задней, что просто зашибись как приятно. Я не успевала контролировать смену положения ног, которые были то обе на его плечах, то по одной, то на столешнице. Ладно смена ног, я не успела заметить, как меня схватили на руки и перетащики к стенке у балкона, продолжая секс с мной на весу. Бедра бились друг от друга, его крепкие руки притягивали все мое тело к члену с сумасшедшей скоростью. Я изгибалась в спине, волосы запутывались, мои руки крепко держали его за плечи.
Продолжилось все на кровати, он сверху, ноги снова на плечах, я вцепляюсь в него мертвой хваткой. Был такой бешеный темп, что я держалась за него, словно за спасательный круг. Казалось, все вокруг ходит ходуном и главное - не отцепиться от него.
Закончилось все раком и завершительным семяизвержением мне в рот. Ему сводит ноги от удовольствия, член все еще подергивается, а я слизываю остатки спермы.
Он падает на меня весь мокрый, красный, довольный.
-как я люблю тебя, *моя фамилия*
-я тебя тоже
Потом тихий семейный вечер продолжался подозрительно прекрасно, мы ели ароматную курицу, в обнимку смотрели телевизор, пока я мыла посуду, он из свечек на столе выложил сердце (от него, такого совсем неромантичного, это сердце привело меня в восторг). Идиллия.
Но потом все встало на свои места. Мы разругались в пух и прах, он оделся, собрал все свои вещи, которые были у меня, и ушел, бросив на прощанье: "Не звони мне больше "
***
Я писала сей пост на лавочке в сквере. Рядом сидела женщина (бабушка?) лет 55-60. Я почему-то была уверена, что она близорука и не увидит ничего.
Но как-то странно она на меня посмотрела, когда я закончила писать.
И, вроде, даже тихонько сматерилась.
" О темпора, о морес", - явно подумала она