Давай, крошка, ну же, борись, грызи, вырывай все, что так хочешь. Все, о чем думаешь постоянно и не спишь ночами. Давай же, крошка, не смотри, не думай, работай, выкладывайся, но не отвлекайся. Даже если не будет результата - твоя совесть останется чиста, ты сделаешь все, абсолютно все. Значит это будет не то, не нужное, вот и вся арифметика. Давай, крошка, соберись.
И пускай мир спасти, вероятно, уже не удастся, но отдельного человека всегда можно.
Я унижаюсь пред тобой, пред твоим превосходством. О своей низости и отсутствии гордости я, однозначно, буду очень жалеть, но сейчас пойми меня, прочитай мои мысли и послушай, что я тебе расскажу. Ты убиваешь меня ради смеха, и дело не в том, что это подло и грязно, а в том, что ты пачкаешь свои красивые руки и невероятно длинные пальцы в гнилой, черной крови. Все вокруг ею залито, но я вижу, как ты смеешься. Это неискренний, злой смех. Это защита. Тебе больше ничего не осталось, только защищаться. И я не могу тебе помочь. Полумертвая.
Я смотрю на тебя и мне больно. Не по твоей вине, по своей глупости. Ты низок и жалок, но это все, что тебе осталось. Пресеченное дыхание, слезы и удушье. Гребанный свет, что же я делаю?