Проснувшись от моих поцелуев в ее белоснежную шею, она, вместо того чтобы ныть и отбиваться, послушно дала мне целовать себя, мурлыча, как кошка, которая вежливо ждет, пока ее оставят в покое. Ни разу я не удостоился какого бы то ни было романтического признания, пусть даже косвенного, или намека вроде корнелевской литоты (типа: я тебя не ненавижу). Лишь один-единственный раз, в ту достопамятную ночь, когда мы улеглись спать вместе, у нее вырвался вздох во сне: «Как-то странно я себя чувствую…» Лена принадлежит к поколению, которое так категорически запрещает себе любить, что даже глагола такого не знает. Любовь столь безнадежно мертва, что теперь принято говорить: «Как-то странно я себя чувствую», чтобы не дай бог не вырвалось «я тебя люблю», это было бы слишком опасно и позорно. Я точно помню, она сказала: «I feel weird», словно Луи Жуве в фильме Марселя Карне: «Вы сказали странно? Как странно…» И то правда — в XXI веке любовь — забавная драма.