«Ну что ты как маленькая – чуть отвернешься
Уже кричишь и стонешь, мол, когда вернешься?
Зачем ты апельсиново-фонарными сутками внутренности кипятишь,
Раздираешь тетради, долгими-долгими монологами молчишь?
Все твои подруги уже кривятся: «Тоже мне королева
Не смотрит направо, не ходит налево».
Я же лбом бьюсь об твой потолок: красавчик как Питт не тот, умник как Галкин улыбается не так,
А вот милый мальчик, конечно, хорош и смешон – знатный, любимый чудак.
А вот ему явно нужно твоя немилосердная забота,
Для него отвертеться от тебя, отмахнуться от слов – уже почти работа.
Ты маешься жестами, полуоттенками, недосказанными предложениями -
Он подбирает фразы покороче, закрепляя их покрепче выражениями.
Вся твоя журналистика истечет, закончится слава имя-отчества.
Ну, в лучшем случае будешь крепить в «Коммерсанте» свое одиночество.
Исписывать кровью Word-up’ы судьбоносным пророчеством
И отдирать по ночам липкие факты, ломать занозы-романы. Неисправным электричеством
Волочится, девочка, день по тебе. Выбираешь то, что не для тебя, носишь маску не по себе.
Была бы нетщеславной, не охотной до стадионов и залов. Сидела бы в своей избе,
Вылезала изредка в аудиторию на экономфак,
Не показывала бы прекрасным принцам отпетый «fuck».
Слушала бы маму и сестру, не придираясь к углам – мол, ха-ха, я от такой жизни умру.
Каталась бы на «Мерсах», получала бы тысяч 100 авансом и бизнесмена шансом, кушала бы каждый день икру.
Собачка для развлечения, золотые места Нью-Йорка и бриллиантовые кольца как состояние,
А до черновиков да его глаз, в которых ты видишь меня, не измеряла бы расстояние.
Но нет, ты упряма и своенравна, как ребенок дикой пещерной львицы -
Видишь себя с вашим сыном, с диктофоном в руках в центре огнеопасной столицы.
Как народ веселится, а ты фотографируешь памятью самые красивые лица -
А вечером тебе только и остается, что передо мной за него молиться.
Вот и придумал же я столь изощренную небылицу.
Твои родные не знали, что такие бывают, но я им представил тебя, орлицу.
Ладно, мне пора, но напутствием невыносимым – ты глаза-то разуй».
Бог целует в темя: «Знаю, что не в силах. Ну, ты бывай, скинь мокасины да босиком по осколкам танцуй-танцуй »