вот как бывает - сидишь на кухне, яблычко ешь, в окно смотришь. а в окне тебе кино показывают. так себе кино, если честно. из разряда тех вялых фильмов, которые смотришь без удовольствия и попутно придумываешь свои вариации на тему.

стоит посреди двора бабёнка в чёрном с помидорно-капустной продукцией, а к ней стройными рядами ковыляют баядерки-старушенции из окрестных домов. самой продукции не видно из-за вихрастой макушки тополя, но я знаю - бабёнка продаёт овощи, сама у неё луковицу размером с человечью голову покупала на днях. поэтому на душе как-то спокойно. но если забыть, какой опиум она народу втюхивает, получается презабавная картинка: словно тараканы, повыползавшие из всех щелей, неприличное количество старух стягивается к траурной бабской фигуре, хромая, волоча ноги, может даже подвывая - у меня-то кино немое, я-то не слышу. вокруг этой огородной секты мечется тощий рыжий пёс - уж не тот ли, который тащился за нами с герой пол-квартала, гера ему ещё предложила угоститься "некрополем" ("если стасенька разрешит, конечно" - ну да, мой же "некрополь" как-никак), за что я мысленно назвала кобеля ходасевичем. гера гладила его по голове и сиропным голосом приговаривала: "миленький, у тебя же есть глисты, правда, есть, ну и нахрена я тебя глажу, раз у тебя глисты", а когда он убежал, взвыла: "господи, а вдруг это был мефистофель, и я ему только что отдала свою душу". пока кобель наматывал очередной круг, меня осенило - да она же этим старухам молодость продаёт. и, кстати, вполне возможно, что и моё яблычко не какое-нибудь там, а молодильное, просто я не знаю, как его правильно есть, вот надо до обеда, а я после, поэтому быть мне, дуре, смертной, дряблой и старой. обидно.

а пишу я всё это потому, что пять минут назад стряхнула с плеча маленького паука. вполне возможно, что это был каракурт. вполне возможно, что он успел меня укусить, и это моя последняя возможность что-то написать.