мы с тобой, безусловно, можем сравниться…
хотя нет, черт побери, в нашем случае эта функция отключена.
это когда она говорит: нет, я, конечно, не влюблена.
а потом замечает, что если еще не по горло, то точно уж по ключицы
в нём, как в воде, и накрывает очередная волна.
ей нравится перекатывать его имя на языке.
он целует ее в висок и держит руку в своей руке.

это то же самое, как, не отрываясь, смотреться в бездну:
здесь вообще не идут в сравнение формулы, буквы и числа.
она четко осознает: сопротивление не имеет смысла,
больше того – попросту бесполезно
(ну, детка, что удивляться, ты же все-таки не резистор).

в гидрометеоцентрах шкалят датчики, обещается непростая зима
и, пожалуй, единственно верный способ существования -
греться в его руках, льнуть щекой, сворачиваться в клубок.
раньше бы ни за что не решилась сама,
а теперь у нее есть очень веские основания.
и если поначалу был хоть какой-то бог,
то сейчас он первым сошел с ума.

это такая увлекательная захватывающая игра:

узнавать на слух, изучать на ощупь, целовать ладонь,
и где-то там, за грудиной, на уровне от третьего до шестого ребра,
где, казалось, стальная непробиваемая бронь,
а за ней дыра или выжжено все дотла,
очень медленно раздувать огонь.
осваивать кафель, пол, подоконники – любые плоскости,
обыгрывать в легкости, ломкости, ловкости,
крепко сжимать запястья, пальцы переплетать,
пробирать до мурашек, в глубину прорастать,
прожигать до костей,
быть источником добрых и радостных новостей,
осью главных событий, эпицентром страстей,
линией передач, высоковольтным проводом,
аргументом, причиной, поводом,
моисеем, мухаммедом, буддой,
замыкающей цепью, конечным пунктом.

она улыбается, вытягивается как кошка вдоль его бедра,
осторожно гладит его по плечу:
«даже если эта такая игра,
я хочу играть до конца.
в ничью»