снова слушаю жалобы на жизнь.
судьба у всех поломана,
не жалеет.
кто-то с чистой совестью рассказывает,
а кто-то обнюхавшись клея.

а вон там, через дорогу
дети в песочнице балуются.
а рядом мужчина, нехорошо как-то выглядит,
волосы дымчато-пепельны,
вздох за вздохом табаком травится.
песочницу тремя пальцами крестит,
мамаши у виска пальцем крутят,
а его дочь вчера убили в подъезде.

магазин слева.
там тетя маня за прилавком.
на часы смотрит,
скорей бы 19:00.
сын из тюрьмы возвращается,
но ничего еще не готово,
нужно поторопиться, приготовиться,
сидел ведь не день, не неделю.
ушел-мать была молоденькая,
приходит-волосы уж поседели.

ирка из второго дома
смеетесь:"как бомж оделась",
сын ее в больнице присмерти.
все деньги на операциях съелись.
ей еще мужа найти бы,
наверное, пьяный уж где-то.
снова в пустую квартиру,
холодную, без света.

пес бродячий,
не трогай, милая,
вдруг заразный или еще чего-то.
и глаза у него некрасивые,
убери руку, ну что ты.
ну и пусть хозяина нету.
пусть избивают его за домом.
пусть и завтра, скотина он, сдохнет.
все равно помрет сам скоро.
и не будем кормить его мы с тобой.
к деду его не повезем на дачу.
успокойся, куплю тебе, милая,
вон того вон щенка на сдачу.

снова никто не послушает,
все убегают в спешке,
потом за спиной услышу я
над собой усмешки.
все почему то думают,
что их проблемы важнее,
бойфренд их вдул другой вчера,
мигрень там у них все сильнее,
подруга кого-то бросила,
кто-то учиться не хочет.
но каждый и ночью и с утра
на Бога что-то бормочет.

есть вещи неразрешимые,
проблемы, что не закончишь,
а есть люди,
ноющие зря,
люди ленивые.
точка.