любовниц так не любят, это точно.
и жен не любят, кажется мне, так.
я в сотнях писем помню её почерк:
худую "д", растянутую "а".
письмо-ответ-письмо, замкнулись в круге,
но в этих письмах было все, что я хотел.
ведь я не знал, как её худенькие руки,
устав писать, касаются колен.
а впрочем-ка, давайте по-порядку.
так вышло - я сидел четвертый год,
она прислала листик мне, тетрадный,
и написала на конверте, где живет.
я имени не знал её, она ведь,
сказала сразу: "я - твоя Никто".
что оставалось мне? в ответ письмо отправить.
квартира 8, 43ий дом.
мы с той минуты стали связаны навеки,
я сразу столько общего нашел
в чужом, мне незнакомом человеке,
в коротких строчках обо всем и ни о чем!
она писала, видно, каждый день -
я получал от неё письма ежедневно,
хоть между нами было, как казалось мне,
три с половиной штуки километров.
она ни разу не сказала о себе,
изящно обходя мои вопросы,
мы начали общаться в сентябре,
а завтра - наша третья будет осень.
она была никем, без цвета глаз,
без возраста, без длинных, стройных ножек.
что мог понять я из её красивых фраз?
что говорило мне её сухое "тоже"?
а знаете? я сыт уже по горло -
строчу ей письма в несколько листов,
и каждый лист - помят, чуть-чуть надорван,
запачкан грязью самых нежных слов.
довольно! сколько можно её мучать?!
она достойна лучшего! нас - нет!
и пусть я ей так ласково приручен,
одних наручников хватило мне вполне.
постойте-ка, дверь кто-то открывает,
наверное, за мной опять пришли.
вот глупые! раскаянья желают,
за те грехи, которых не вершил.
---
ошибся… не пришли… она пришла…
в глазах бездонных я увидел дно,
в них будто бы застыла тишина,
имеющая тон и полутон.
рука стекла касалась, трубку сжал,
кричал "люблю", рыдал, бил кулаком.
вчера на пять минут ко мне пришла
глухонемая девочка Никто.
---
любовниц так не любят, это точно.
и жен не любят, кажется мне, так.
я в сотнях писем помню её почерк:
худую "д", растянутую "а".
