В паутине знойного города не так сильно пульсирует в висках безнадежность. По тротуару дети, сосредоточенно топая с плитки на плитку, несут шарики и широко улыбаются, притягиваясь пухлыми пальчиками к небу. Один за другим, пользуясь потерей бдительности малышей, воздушные корабли отрываются от детских объятий и пускаются в свободный полет, ощущая себя (если бы только они могли это делать) самыми счастливыми существами на земле. Вызывая, таким образом, печаль и восторг карапузов: печаль по понятным причинам, а восторг оттого, что те самые шары, что были вот-вот в цепких ручонках, отправились ввысь, навстречу необыкновенным приключениям.
Некий господин, одетый совсем не по летнему сидит напротив разворачивающейся картины, словно глубоко задумавшись над происходящим - нет, он скромный наблюдатель, разве только глубокие складки на лбу не свидетельстуют о сложном умственном процессе.
Шаг, еще шаг, шаг - только бы не споткнуться.
Затхлый город становится удушливее с каждым движением. Вертясь среди назойливых пчел, спешащих не то по нужде, не то от скуки, мне страшно обременять себя мыслью в чудовищный зной, что этот господин - ни что иное, как мое существование. Пуды крупной соли разом осыпаются, стеной придавливая вниз - силы есть всегда, когда никто тебя не жалеет, и уж тем более, ты сам. Старательно дробь отбивают белые камешки по голове, плечам, спине.Как спасительной прохлады в родном подъезде жарким летом, я ищу его взгляда. Но нет, этот человек слишком увлечен. Может собой, а может, цветными шарами. Все это не было бы так абсурдно, если бы в шариках кипела жизнь.
когда-то кипела, а сейчас она улетает в небо вырываясь из крепких рук.