<…>

Около 65-го лицея куча народу, ворота на этот раз открыты, на площадке маты, грузовик, столы, стулья… Нашли Гр. и Рому, разузнали, чем они помогали организаторам с восьми утра. Три часа просидели на солнцепёке, поначалу смотрели внимательно: джимбар - вообще зрелище эффектное, а потом ещё шестидесятилетний дед кое-что из техники показывал, а потом в технике десятилетний мальчик выступал. Потом мы с Мариной отпереживали своё за Гр. и Рому, выступающих в числе силовиков, а дальше уже смотрели менее внимательно. Гр. занял третье место, Марина была жутко рада за него, да и мы с Ромой тоже. Получил медальку, кружку и футболку. Молодец вообще. В ласточку опустился, а ведь никогда не получалось.

<…> То есть, раньше я рассказывала маме абсолютно всё, мне это нравилось, и я чувствовала, что она моя лучшая подруга, но сегодня я осознала, что из-за её бесконечных упрёков и нотаций на протяжении последних двух месяцев я больше не хочу с ней ничем делиться. От этого осознания у меня аж слёзы на глаза навернулись. <…>

<…> Потом мы пошли в парк, я была какая-то непривычно активная и весёлая, всё лезла драться, вспомнила прикол про дикие ватрушки (хотя зря я его вспомнила, потому что мы придумали его с Димой прошлым летом), ещё над чем-то смеялась, как сумасшедшая, уже не помню. <…>

Перед школой были Х. с Гр. на турниках и Марина с Г. на скамейке. Девчонки руками ели красную рыбу с хлебом и творожным сыром. Выглядело, конечно, странно, но, надо признать, так оригинально ещё никто не перекусывал: дальше питы с плавленым сыром, изобретёнными Гр., никто не заходил. Когда они закончили трапезу, мы пошли на стадион за колледжем, там Кирилл, Стр. и Б. на развалинах заброшки пили пиво. Кирилл с Б. заявили, что из вчерашнего ничего не помнят, и даже не смогли внятно сказать, где ночевали. Мы побыли там немного и пошли по домам.

<…>