Когда пятилетнему ребенку больно, он поднимает шум на весь свет. В десять лет он тихо всхлипывает. А когда вам исполняется лет пятнадцать, вы привыкаете зажимать себе рот руками, чтобы никто не слышал ни звука, и кричите безмолвно. Вы истекаете кровью, но этого никто не видит. Вы привыкаете к отравленным плодам, растущим на дереве вашей боли.
Я заявляю, что американские дети всю свою жизнь подвергаются насилию, реальному и воображаемому. И вот я здесь. Это похоже на отрывок из фильма «Бонни и Клайд». Единственное, чего мне не хватает, так это кукурузы.Я знаю, они думают, что в конце концов все закончится хорошо. Они не могут думать иначе.Надеются ли они, что я убью кого-нибудь еще?
Вы делаете то, что должны делать. То, что вы намерены делать. Но не пытайтесь понять меня.
Похоже ли это на ощущения самоубийц, прыгающих с высотных зданий? Я уверен, они находятся в здравом уме. Вероятно поэтому они кричат во время падения.
Если брать на себя опеку над кем-либо, со временем обязательно начинаешь ненавидеть этого человека.
…жизнь - мартышка на перекладине, жизнь крутится-вертится, как монетка, которую подбрасывают в воздух, чтобы определить, кому сегодня платить за ланч.
Толпа всегда уничтожает человека странного, отличного от других, мутанта.
Мне-то всегда казалось, что этим делом -….- человеку надлежит заниматься в полном одиночестве. А туалет должен быть чем-то вроде исповедальни. Но в жизни, к сожалению, все по-другому. Нельзя даже высморкаться так, чтобы никто не узнал об этом. Кто-то обязательно узнает, кто-то обязательно будет подсматривать.