Он называл ее «милая, лапушка, детка», иногда вредничал, грубил, о, это прикрытая под соусом нежностьи добрая грубость… Никогда не говорил точно, да или нет, всегда давал ей повод на раздумья: «не знаю - не знаю», - подмигивая вторил он на очередной ее вопрос из жизни. Она же старалась вести себя точно так же, да, в точности до наоборот. Упрекая себя в излишней настойчивости, она продолжала засыпать его предложениями, излишней активностью, зарекаясь на последний раз. Она была свободной в своей несвободе, по правде сказать, ей это нравилось. Она любила свою любовь к нему, отношения, она купалась в перманентных событиях дней, сменяющих друг друга как картинка, кадр в кино. Она стонала в его объятьях, потому что ей так хотелось и еще потому что это было так красиво, черт возьми. Скандалы, выяснения отношений, кто в чем виноват, а кто просто «дурак», эти мелодии под звуки осеннего дождя, песни со смыслом, слова, берущие за душу, эмоции, страсть, желания… Он всегда знал, что ей нравится, но не всегда делал так, вызываю непримиримые приступы гнева, когда она вдруг становилась холодной и безразличной. Они радовались жизни, они знали, что у нее есть он, а он у нее, априори, есть и все тут, и ничего не надо доказывать. Он был ее мужчиной по факту, по какому-то «божественному» наитию, ведь именно с него все начиналось, именно он задал темп, манеры, именно его рисовала она, будучи еще совсем малышкой, его такого, а иначе, как…