Разбудил меня звонок сотового телефона, выпавшего из кармана джинс во время сна. Сонная я ответила на звонок и узнала в трубке голос Рута, который был взволнованным.

Я поднялась с постели и стала ходить по комнате, но скоро остановилась у окна, повернувшись спиной к нему. Во время нашего разговора я испугалась, перестав слышать голос Рута. Я звала его в трубку, но он не отвечал.

Обернуться меня заставил звук распахивающейся створки окна, которое и так было не до конца закрыто. Подтянувшись на руках, Рут перелез через оконную раму и оказался в моей комнате. Я отключила телефон. Взглянув на Рута, я заплакала. Рут попытался обнять меня, но мои импульсивные движения не дали ему устоять на ногах, он упал навзничь, а я упала на него.

— Ли, я все знаю… — сказал шепотом Рут. — Так не должно быть, чтобы моя жемчужина проливала слезы. — Рут убрал с моего лица выбившиеся из косы ото сна пряди волос.

Мы поднялись с пола.

— Пожалуйста, не плачь, — попросил Рут, отдаляясь от меня и приближаясь к открытому окну.

— Прошу тебя, не оставляй меня… не уходи, — попросила я.

Рут подпрыгнул ко мне, обняв. Он подхватил меня на руки и, подойдя к кровати, положил поверх одеяла.

— Ну, как я могу оставить тебя? Да еще если моя любовь просит об этом.

Он устроился рядом со мной на постели. Я сложила голову ему на плечо, он обвил рукой мою талию. Я облегченно вздохнула от счастья. И рассказала обо всем, что произошло прошедшим вечером, не сдерживая горьких слез. Я чувствовала, как Руту они доставляли боль, поэтому он ни на секунду не прекращал утешать меня. Еще, думаю, боль доставляли слова, сказанные о нем отчимом, хотя он не имел никакого права говорить их.

— Но мне наплевать на его слова! Я не откажусь от тебя ни за что.

Договорив сквозь слезы, я почувствовала на своих губах влажные губы Рута. После того, как поцелуй был прекращен, Рут взглянул на меня, произнес:

— У тебя никто не отбирает меня. Мистер Вуд заботиться о тебе… пытается. Полли, сейчас тебе лучше заснуть. — Я отрицательно покачала головой. — Не бойся, когда ты распахнешь с новыми силами и мыслями глаза, я буду рядом. Ли, я люблю тебя! — Рут поцеловал меня.

— Люблю тебя, — ответила я и закрыла глаза.

Сон пришел ко мне быстро. Так же, как и ушел от меня, потому что проснулась я от звуков ударов в дверь моей комнаты. Я открыла глаза и посмотрела на Рута. Он был спокоен, безмятежен, в этом я завидовала отчасти ему.

— Она не сможет открыть дверь. Так устроен мой замок, если закрыть его изнутри, то снаружи не отпереть никаким ключом, отмычкой.

Мама стучала в дверь и пыталась словами вызволить меня из комнаты. Но в ответ я ей молчала. Когда она сдалась, сказала:

— Полли, если ты не хочешь выходить из комнаты, то забери поднос с завтраком, когда я отойду от двери. Пожалуйста, поешь, дочка, — умоляла мама. Она ушла (я слышала ее отдаляющиеся шаги).

Руту удалось спустя двадцать минут уговорить меня забрать поднос с завтраком и даже силой накормить.

Двое суток мы провели в моей комнате, как в заточение в башне. Мы много говорили. Я рассказывала об отце. Хоть я его совсем не помню, но мама никогда не скрывала от меня ничего об отце, у нас дома было много совместных фотографий, тех, на которых родители были еще молодыми и по-настоящему счастливыми, также я часто пересматривала видеокассеты, на которых мама и папа возвращались домой впервые втроем, потому что они возвращались со мной новорожденной, еще было много записей из обычной нашей жизни: как папа купал меня, мои первые шаги, как мы крепко спим с отцом или мама кормит меня. Не важно, какую бы запись я ни смотрела, из мох глаз всегда текли слезы.

— Этот дом строил мой отец, даже замок в двери моей комнаты он устанавливал. Папа знал, что он пригодиться мне, — сказала я, и слеза быстро скатилась вниз по щеке.

— Он сейчас рядом, наблюдает за тобой. Чувствуешь? — тихо говорил Рут, переплетая мои пальцы со своими, сидя на кровати.

Я подняла голову, посмотрела на потолок и кротко улыбнулась.

— Он всегда рядом со мной, — ответила я.

— Ты любишь его?

— Да.

— Я тоже люблю своего отца. Я думаю, что сейчас он наблюдает за нами, и он счастлив, что мы не забываем своих отцов. Я уверен, ты бы ему очень понравилась!

— Да? А мне кажется, мой отец не одобрил бы то, что мы делаем!

— О чем ты?

Забравшись рукой под майку Рута, я провела пальцем по животу, точно на том месте, где была татуировка.

— Но он тоже допускал такое «ребячество» в своей жизни.

— Да, но я не знаю, жалел ли он когда-нибудь об этом.

— Не думай об этом. Он все равно любит свою дочь.

Рут поцеловал меня в губы, повалив на подушки, раскинув свои руки вместе с моими в стороны.

Отстранившись от меня, Рут посмотрел в окно, немного повернув голову.

— Мне нужно уйти, — сказал он, погрустнев.

С грустью посмотрела я на него и отпустила его руки.

— Но я вернусь.

Он снова поцеловал меня и, спрыгнув с кровати, подбежал к раскрытому окну, выпрыгнув в него. Я осталась лежать в своей постели, глядя в потолок, на котором танцевали блики от включенного ночника, хотя на улице еще не было достаточно темно для того, чтобы его включать.