Ну ты сама же в припадке билась – стучала в грудь, мол, я с ним умру.
Зачем теперь наливать текилу и глупо сваливать с плеч вину?
Ну ты сама же прекрасно знала, что только тронет – в груди пожар,
Он пальцем водит по одеялу, а след на сердце как от ножа.

Он ухмыльнется, во взгляде – искры, о чем он думает – не поймешь.
То ли о том, как успеть к обеду, то ли о том, что ему ты врешь,
Ты зарываешься носом в плечи, кусаешь ухо, вдохнешь тепло,
И отпускаешь. К обеду. К ужину. И отпускаешь ему назло.

***
Такие мужчины берут гитары, играют на нервах – дрожит струна.
Такие мужчины – моря, океаны. Такие мужчины – спина-стена.
Таким мужчинам рожают дочек такие женщины, что не мы.
А мы усталой русалкой в нОчи пускаем корни на дно Невы.

А мы на ДнЕпре или на Одере его корабль как и прежде ждем.
Что, девочка, хмуришься? Дешево продали? Таким мужчинам мы все даем.
Останься? – спросишь под утро браво, и смелый взгляд своих малых лет.
Такой мужчина идет направо, хотя направо дороги нет…

***
И вдруг подходит, садится с краю, глотая слабость, зевает пьяно…
Ну, подвигайся, ворчит щипая и… залезает под одеяло.