«Всегда любил я холм пустынный этот И изгороди терен, оттеснивший Пред взором край последних отдалений. Я там сижу, гляжу — и беспредельность Пространств за терном тесным, и безмолвий Нечеловеческих покой сверхмирный Впечатлеваю в дух, — и к сердцу близко Приступит ужас… Слышу: ветр шуршащий Отронул заросль — и сличаю в мыслях Ту тишину глубокого покоя И этот голос, — и воспомню вечность, И мертвые века, и время наше, Живущий век, и звук его… Так помысл В неизмеримости плывет — и тонет, И сладко мне крушенье в этом море».