Завтрак: йогурт.
Обед: немного супа.
(Половина булочки которую испекла мама (господи, это как повинность, хотя и вкусно) и в которой изюма больше чем теста)
Ужин: вобще-то то, что на ужин меня ожидает нечто грандиозное и калорийное, я поняла еще утром, когда мама взбила тесто и поставила его настаиваться. Это знак, знакомый всем несчастным жертвам чревоугодия (обжорства, если по-простому), который предупреждает: "Беги! Спасайся! Я - выпечка!" Но, знаете, с температурой 37,5 далеко не убежишь, даже от выпечки (скорее "тем более от выпечки"). Итак, это был зародыш блинов. "Масленица", - гордо возвестила мама, ставя на стол огромную (!!!) тарелку с поджаристыми, хрустящими, золотистыми, восхитительно пахнущими блинчиками, и тут же добавила: "По телевизору сказали есть не больше двух-трех в день". Я съела один. Поначалу. Мама посмотрела с укоризной (для кого я это все пекла, бла-бла-бла) и мне пришлось взять второй. Потом на столе появилось варенье и я взяла третий. Четвертый. Мама стала смотреть с жалостью, и я поняла, что пора остановиться. Запихивая пятый (п я т ы й !) блин комом в рот я пулей вылетела из комнаты. И до сих пор боюсь возвращаться.
Итого: я неудачница, которая умудрилась растолстеть за полчаса на пять блинов! И эти отвратительные золотистые лепешки будут преследовать меня всю неделю. Кто придумал этот чертов праздник?!