Глава 21. Новое, давно забытое старое.
-Андреас! Собирайся быстрее! Мы опаздываем. Здесь тоже всегда пробки!
-Иду! Я почти готов.
Несколько штрихов и я уже стоял в прихожей перед Тило. Сегодня мы идем в студию, хотя после вчерашнего полета, мне до сих пор хотелось спать. Мне не терпелось зайти в студию. Ехать надо далеко - на другой конец города.
Сидя в машине, Тило напряженно смотрел в окно и молчал. Я тоже начал волноваться, глядя на него. Я, вообще-то, никогда не напрягаюсь перед записью или прослушиваньем. Но напряженность Вольффа передавалась мне чисто машинально.
-Там очень серьезные люди, - начал Тило также серьезно, - Будут рассматривать тебя во все глаза, будут придираться к малейшему непопаданию в ноты. Но главное – не бойся. Больше нужно волноваться мне, - протянул он и продолжил со вздохом, - Они сделают из тебя конфетку.
-А кто они?
-Одни мои знакомые. Когда-то мы записывали там что-то с Анне.
Я только еще больше напрягся. Тило часто закрывал глаза, когда я «давал петуха», а здесь никто глаз не закроет. Я начинал в себе сомневаться…
-Ну а если я сфальшивлю, что тогда?
-Убью! – с улыбкой на лице сказал продюсер.
Я тоже улыбнулся. Тило жил все свободное время в Берне, хотя родился в Германии. Он любил эту страну и этот город. Для этого были свои причины. Он о них никогда не упоминал.
Долго мы ехали. Как Тило и обещал, мы попали в пробку. Но вот мы доехали до студии и вышли на улицу. У меня задрожали поджилки. Кошмар, ужас охватили меня тогда. Вольфф положил мне на плечо свою теплую дружескую руку и шепнул:
-Не бойся. Ты всех порвешь.
Я понадеялся.
Как только мы зашли в студию, сразу же на встречу вышли люди, те самые знакомые Тило.
-Тило! Рады видеть тебя. А этот тот паренек? Симпатичный, - и девушка, говорившая это, заулыбалась, - Я – Ева. Ты Андреас?
-Да, это я, - проговорил я и принялся рассматривать Еву.
Она была хорошо сложена, не большого роста, глаза ее были темно серые, но какие-то бездушные, странные. Губы были пухлыми, ярко-розовыми, скулы четко выпирали на ее лице, нос был аккуратно вздернут, темные волосы были убраны в хвост, и она все время улыбалась.
Из маленькой комнаты послышались детские крики, и вскоре выбежала маленькая девочка. Как я позже узнал, ее звали Анжеликой. Маленькая девчушка смотрела на нас и хлопала своими большими васильковыми глазами с черными как уголь ресницами. Волосы на ее головке вились в беспорядке и отливали золотым блеском. Приоткрыв свой рот, она хотела что-то сказать, но тут же засмущалась и убежала обратно.
-Это моя дочка, Анжелика. Ну, пойдемте за мной.
Мы прошли по темноватому коридору и зашли в комнату самой звукозаписи. О, этот запах! Ностальгия пробирала меня до дрожи. На меня уставились еще две пары глаз. Ева что-то шепнула парням, сидевшим за аппаратурой, они одобрительно кивнули, шепнули ей что-то в ответ, перекинули взгляд на Тило, потом снова на меня и, в конце концов, один из сидящих сказал:
-Я вспомнил!
Потом этот парень начал объяснять что-то своему товарищу, бурно жестикулируя руками. Молодой человек кивнул в ответ и посмотрел на меня, сказав:
-Ну, здравствуйте. Я Тим.
-Меня зовут Давид. Привет, Тило. Рад снова тебя здесь видеть. А это кто?
-Это мой, так сказать, подопечный Андреас.
Давид начал первым:
-Ну что ж… проходи Андреас, будем тебя слушать.
Если честно, то я забоялся жутко. Из-за этой боязни я не запомнил ни как выглядел Тим, ни как выглядел Давид. Когда я повернулся, чтобы пойти к микрофону, Вольфф шепнул мне едва слышно:
-Пой то, от чего рвется душа.
Безусловно, я сразу понял, от чего у меня еще в группе рвалась душа – от “my obsession”. Все слова я тут же забыл и не думал, как их вспомнить. Я и так знал, что звук пойдет сам по себе.
И вот я вдохнул воздух и отпустил крик души из своего горла. По моему телу бегали миллионы мурашек, при этом я дрожал и голос дергался от волнения. Казалось, я врал в каждой ноте и не старался что-то исправить. Люди, сидящие за стеклом, возможно, были разочарованны моим пением, в первую очередь Тило. Хоть я пел с открытыми глазами – я ничего не помню. Как будто пелена повисла передо мной.
Неожиданно, на середине второго куплета, меня что-то толкнуло в спину, и из меня пошел невообразимый звук – что-то чистое и неповторимое, очаровательное и воздушное. По рукам прошлась дрожь, и голос разорвался на миллионы нот. Под сердцем что-то кольнуло, и я громче затянул свою балладу любви. Смотря через стекло, мне показалось, что Тило убрал от своего лица руки, Давид слегка улыбался, а Тима я не увидел. Тогда в голове пронеслось: ты всех порвал. Переливы моего голоса разносились по студии, заполняя собой пустое пространство. Едва закончив песню, кровь, будто под большим давлением, полилась по моим венам, будто на время песни она остановилась. Выйдя к ребятам, Тило, стоявший позади всех, показывал мне знаками, что все было отлично. Ева, скрестив руки на груди, стояла и улыбалась мне; в тот миг она была очаровательна, как и ее дочь. Давид не выражал никаких особых эмоций, а только сказал:
-Мне понравилось. Тило, я с тобой еще поговорю. Ева, сходите с Анди и выпейте чего-нибудь.
Она взяла меня за руку и повела в помещение, откуда тянуло кофе.
Отворив дверь, я увидел хорошо обставленную комнату, светлую и легкую. У стены стояло два дивана, я упал на один из них и едва слышно спросил:
-Я нормально спел?
Девушка промолчала с минуту, делая вид, что не услышала вопроса. Ева повернулась ко мне, принесла кофе и сказала:
-Как по мне, так это было чудесно. Правда, Тиму не понравилось с первых нот, и он ушел. Тим считает себя очень разборчивым в музыке. Это действительно так: он видит талант издалека. Но мне понравилось.
Ева присела рядом со мной и заглянула в мои глаза. Господи, как она была прекрасна тогда! Я, зачарованный цветом этих серых глаз, хотя сначала они показались мне пустыми, потянулся к ее губам, и мы соприкоснулись лбами. Ее щеки пылали розами, а дрожащие руки касались моих. Через мгновение я обвил своими руками ее талию, а девушка страстно дышала мне в грудь. Что на нас тогда нашло? Мы понимали в тот день только одно, что созданы друг для друга. Руки Евы захвалили мою шею, и наши губы сцепились, как бешеные. Сильнее и сильнее мы зажимали друг друга, чаще дыша и реже чувствуя свой пульс. Хватка ее слега спала, и девушка внезапно оттолкнула меня, закрывая свое лицо, стараясь не показывать своего смущения. Она, было, хотела уйти, но я успел схватить ее за руку. Ева ринулась ко мне на колени и шептала одно:
-Что мы делаем? Что мы делаем?
Она целовала мои губы, глаза, шумно дышала и рыдала мне на плечи. Не испытывал я еще на себе женских слез.
-Мы целуемся…
-Тим! Тим! Он мой… так сказать муж… гражданский. Анжелика его дочь. Он жутко сильно меня ревнует! Он меня убьет, - все так же рыдая и задыхаясь, говорила мне молодая мама.
Мне послышалось, что кто-то стоит за дверью.
-Ева! – шепотом промолвил я, - Вытри слезы и слезь с меня! Там кто-то стоит!
Едва она успела все это сделать, как дверь отворилась, и вошел Тило.
Я старался не подавать виду, будто ничего и не произошло. Как только Ева поняла, кто вошел, она заперла дверь и опять села на мои колени. Мы обняли друг друга, а Вольфф вопросительно посмотрел на нас.
-Что мне делать? Это конец.
-Почему ты думаешь, что Тим об этом узнает? Ты ничего ему не говори. Мы просто не должны подавать виду, ты поняла? Ева? Ты меня слышишь?
-Я тебя слышу, - насмешливо произнес Тило, - Мне кто-нибудь что-нибудь объяснит?
-Дома, все дома, - говорил я, смотря на Еву.
-Ладно. Все сошлось, Страйфи. Считай, что пол дороги пройдено!
Мне пришлось сдвинуть девушку с моих колен.
-Им понравилось!? – я от радости чуть не прыгал на месте.
Наставник закатился смехом, а я взглянул на Еву. Она будто глазами говорила мне и Тило, чтобы мы молчали. Тило качнул головой в знак согласия, я улыбнулся. Получив положительные ответы, девушка отперла дверь и вышла. Я был зачарован: что случилось тогда с нами? Это было как наваждение. Весь этот эпизод закрутился, завертелся у меня в голове. Куча вопросов и один самый главный – почему мы так отдались друг другу? Наверное, у нас у обоих есть какая-то боль в душе, которую нужно хоть немного утешить. Но сейчас, я больше возбуждался оттого, что было сказано из уст Тило. Кинувшись Вольффу на шею, я сказал:
—Ты не представляешь, как я счастлив!!!
