POVЗейн

Да. Большее. Всю ее.

Блин, это был не обед, а сплошная катастрофа. Знае те, есть поговорка, если хочешь узнать, какой будет твоя невеста через десять лет брака, посмотри на ее мать. Что ж, Анна определенно счастливчик. Не буду лгать, просыпаясь по утрам, я бы хотел видеть рядом с собой такую женщину, как Роуз. Из чего следует, что у меня, судя по всему, серьезные проблемы с головой, раз ее мать привлекает меня подобным образом. Да, кто же не знает Легенду о Розали Хотчкинс, эту предостерегающую историю о том, что с тобой произойдет, если ты посмеешь нарушить правила социальной субординации. Сплетники всегда любили вульгарные дешевые истории, и надо заметить история Роуз лидировала в их личном рейтинге. Она была наследницей огромного состояния. В свое время ее дед сколотил свое состояние, вложив деньги в казино Вегаса, ходят слухи, что он был как-то связан с мафией. Дочь одной из самых благороднейших семей, выпускница престижной школы, и все это не смогло ее остановить оттого, чтобы переступить социальные правила. Не то чтобы Джорш Гранде был плохим парнем, вовсе нет, но он определенно не был тем человеком, с которым родители Роуз представляли будущее своей единственной дочери. Однажды я был свидетелем того, как миссис Коффи, довольно ухмыляясь, разглагольствовала о том, как опозорена была семья Хотчкинс, когда их яркая девочка, будущая звезда балета, добровольно разрушила свое блестящее будущее. Лично я считаю, то, что ее отправили жить к дальней родственнице просто отвратительно, словно она была сломанной, испорченной игрушкой, от которой можно избавиться. Но, да, таков Кеневилл. Если изображение не очень, просто опусти рамку лицом вниз, и замени новым фото. Роуз Хотчкинс выбросили на пустыню безвестности, чтобы больше никогда о ней не вспоминать. До сегодняшнего дня я и не подозревал, что они были близкими подругами с моей матерью, хотя с другой стороны, чему я удивляюсь? Наблюдая за тем, как они гогочут о сплетнях Кеневилла, я осознал, что если назвать Кеневилл коробкой с карандашами, то Роуз и Брианна – безусловно, были самыми яркими карандашиками. Обе слишком яркие, чтобы оставаться самими собой и быть счастливыми среди коричневого и охры, в то время как одна из них была ярко пурпурной, а вторая васильково голубой. Когда мне самому стало тошно от этих цветовых ассоциаций, словно я гей какой-то, я начал флиртовать с МАМОЧКОЙ, которая сидела передо мной. Черт побери, эта женщина курит чертовы Perdomos. У нее есть не только вкус, но и смелость продемонстрировать свои предпочтения. Мне даже не нужно ближе узнавать ее, чтобы понять, что этот человек согласен лишь на лучшее. Также как и ее дочь. И мне это безумно нравиться. Я всеми силами пытался не смотреть на нее, на Анну, но добиться этого было очень сложно. Она была одета несколько неуместно. И дело даже не в Horatio, к черту этот отель. Ее одежда не подходила для подобной погоды. Она была в Кеневилле совсем не долго, но я-то ощущал в воздухе приближающуюся грозу. И вот сидит она в своей мини-юбке. Я конечно только за, но ведь она замерзнет. Перед моими глазами тут же возник образ дрожащей Анны, через ее блузку можно увидеть очертания сосков… Я начал ерзать на месте и решил переключить свое внимание на Розали, в то время как моя мать сосредоточила взгляд на своем скотче, тайком подслушивая первых сплетниц Кеневилла, Битси Йорк и Ирис Браун. Что ж, уверен, что уже все Северо-Западное побережье в курсе того, что Розали Хотчкинс вернулась в родной город, не удивлюсь, если начали строить теории о том, почему мы вчетвером собрались в этом отеле. Наверняка к концу дня услышу что-нибудь вроде «дочка пошла по стопам своей мамочки». Я усмехнулся собственным мыслям, чем привлек к себе внимание Роуз.

- Увидел что-то занимательное, красавчик? – улыбнулась она, пуская мне в лицо кольца дыма. Что ж, для женщины весьма неплохо. Я бросил взгляд на Анну, девушка пялилась в окно, усиленно игнорирую флирт между мной и своей матерью.

- Красавчик? Умоляю. Я три дня не брился и не спал, так что красавчиком меня сейчас явно не назовешь, - в моем голосе звучало веселье, а глаза я прикрыл рукой, чтобы эта женщина не смогла рассмотреть в них ненормально блеска. В конце-концов – это лучшая подруга моей матери и мать моей подруги, во мне она могла рассмотреть лишь избалованного сыночка, да и хотела ли она увидеть что-то еще. Наклонившись ко мне, она прикоснулась пальцами к моей руке, я посмотрел ей в глаза.

- И все же, - пробормотала она, слегка улыбаясь. Я тут же узнал эту улыбку, Анна улыбалась точно также, когда ей надоедал разговор с каким-нибудь идиотом. Я сглотнул, и начал рассматривать ее еще внимательнее. Эта улыбка на лице Роуз могла означать только одно – она усиленно пытается скрыть какие-то мысли, которые давно ее мучают.

- Прошу прошения? – спросил я, стараясь игнорировать ее пальцы на моей руке, стараясь игнорировать ее голос. Такой же, как у Анны, голос Анны звучал точно также по утрам, когда она еще не совсем проснулась, словно у курильщицы с тридцатилетним стажем.

- Это ты, - сказал она, отклонившись на стул и внимательно меня рассматривая. Затушив сигару, она скрестила руки и ноги. Анна все еще не смотрела в нашу сторону, поэтому я наклонился ближе к Роуз. Я понимал, что этот разговор не может быть легким, но чувствовал, что он просто необходим. И если вместо самой девушки мне придется разговаривать с ее матерью, что ж, так тому и быть.

- Я что? – уточнил я, облокотившись на руку и на колено. Розали закатила глаза и вытащила еще одну сигарету, тыча ей в мою сторону, словно хотела сделать еще больший акцент на своих словах.

- Это ты, тот парень, что разбил сердце моей девочке, - она даже не потрудилась понизить голос, но ее дочь нас все равно не слушала. Разбил? Она вовсе не выглядит разбитой, озлобленной да, дерзкой, красивой. Анна высокомерно приподняла свой подбородок, от чего ее губы были еще восхитительнее. Видимо я довольно долго смотрел на Анну, потому что когда я вновь повернулся к ее матери, лицо женщины тут же смягчилось, появилась какая-то материнская обеспокоенность и забота.

- О Господи. Да ты влюблен в мою Анну, - она выглядела шокированной, все это ее уже не забавляло, скорее наоборот, на лице читалось неверие. Анна же ничего не замечала. Она словно погрузилась в себя, и это меня уже беспокоило, но все же не так сильно, как слова, которые только что произнесла ее мать. Взглянув на свою мать, девушка наконец-то отвлеклась от созерцания собственного пустого бокала, но сразу же нашла себе новое занятие в лице официанта. Анна была слишком занята, чтобы услышать слова своей матери. Я лишь посмеялся про себя. Любовь? Умоляю. Анна мне конечно очень нравиться. Я безумно ревную, когда она проводит свое время с кем-то другим. Но я не люблю ее. Я слишком эгоистичен, чтобы полюбить кого-то. Я не могу любить кого-то также и уж тем более больше, чем я люблю самого себя. Кроме того, это Анна не хочет быть со мной. День за днем она давала мне, понять, что я ей не нужен, когда усаживалась на колени к Гарри, или позволяла Найлу целовать себя в макушку

- Мисс Хотчкинс, вы ошибаетесь, - я легко смогу ее в этом убедить, потому что…потому что это правда.

- Ну конечно, - в ее голосе звучало столько самоуверенности, меня это начинало раздражать. Потом она еще и ухмыляться начала. Нет. Это не любовь. Страстное увлечение, возможно. Но это же совершенно разные вещи.

- Послушай. Она страдает, ты страдаешь. Это же видно в ваших глазах. И уж поверь мне, я могу отличить любовь и неуверенность, и в твоих глазах они так и светятся. Ты любишь, Зейн, - в ее голосе слышались тепло и снисходительность. – Скажи же ей. Сделай все правильно. А, - продолжала она, слегка похлопывая меня по голове, - если ты все еще больше испортишь, то поверь мне, ты об этом пожалеешь, - не отрывая от меня глаз, она прожгла скатерть своей сигарой. Я неуверенно выпрямился на своем стуле. Что-то в ее словах, или в ее тоне заставило меня поежиться. Может быть, причина была в том, что я не хотел верить ее словам, а может быть все как раз наоборот, я уже не был уверен. Это слово «неуверенность», которое так легко слетело с ее губ, не давало мне покоя. Казалось, что она смогла пробить в ту часть моей головы, моего характера, в который я никогда не сомневался, сейчас же…у меня разболелась голова от всех этих мыслей. Я взглянул на Анну. Она тихонько пила свою воду, этот вид заставил меня слегка расслабиться. Я попытался сосредоточиться на ней, но…это было слишком. Потом моя мать начала разговаривать с Анной, слушая их разговор, я пытался отвлечься от своих мыслей, уставившись на Роуз. В глазах женщины мелькнул какой-то непонятный блеск, а потом она заговорила обо мне…о проблемах Анны с каким-то парнем. Что она задумала? Вот откуда Анна унаследовала свою озорную натуру. Должно быть так. За шерифом Гранде я подобного не замечал. Пытаясь следить за их беседой, я начал мысленно защищаться, когда Розали заявила, что я играл с чувствами ее дочери. Но когда она вновь произнесла слово «любовь», у меня глаза чуть из орбит не вылетели. Неужели Анна влюблена в меня? Fuck. Все это совсем не помогало справиться с неуверенностью, которая мучила меня в тот момент. Я начал что-то говорить в оправдание «того» парня, не особо задумываясь над своими словами. Я же ее не использовал и не играл с ее чувствами… я просто. Черт. Я уже не был ни в чем уверен. Она была так не похожа на всех тех девушек, с которым у меня до этого что-то было. Почему? Почему она другая? Может быть, потому что в отличие от всех нас она не была претенциозной сучкой? Когда все стало таким сложным? В тот самый момент, когда я согласился участвовать в этом идиотском пари. В тот момент, когда Анна встала со своего места, я осознал, что это пари изменило все. Сейчас я чувствовал себя отвратительно из-за того, что вообще согласился в нем участвовать. Я был сам себе противен, потому что Анна не заслуживала того, чтобы быть предметом какого-то пари. Она была настолько лучше всего этого, и я не был уверен, что мог считать себя достойным ее. Я тут же соскочил со стула, Роуз сейчас выглядела расслабленной. Она усмехнулась мне, толкая локтем мою мать. - Будь с ней честен. Это единственный выход, - тихо п

роизнесла она, протягивая руку к моему нетронутому скотчу.

- Единственный выход, дорогой. Если она хоть немного похоже на свою мать, то она того стоит, - я уставился на свою мать. Она никогда не была такой искренней, по крайней мере, в окружении других людей. Неужели для них все так очевидно?

- Я не понимаю о…

- Заткнись, Малик. Вы оторваться друг от друга не можете, и я вовсе не секс имела в виду. Брианна, а ты говорила, что он у тебя сообразительный? –

Отлично. Теперь эти пумы еще и смеялись надо мной. У меня было такое чувство, что это все какая-то шутка, и только я один ничего не понял.

- Слушайте, это она исчезла. Я хотел с ней поговорить, а она…

Но эти двое меня не слушали, о чем-то перешептывались и активно жестикулировали. Словно знали что-то такое, чего я не знал. Да пошли вы на хрен, Мамы. Я нахмурился. Мне так хотелось, чтобы все, кто вокруг меня неожиданно исчезли, чтобы я наконец-то смог сфокусироваться. Я знал, что мне необходимо поговорить с Анной, но вот что ей сказать, я не знал. Она же быстрым шагом, направлялась к дверям. Сейчас было уже очевидно, что-то вот-вот начнется гроза, а ее одежда совсем не подходила для подобного ливня. Надо отдать ей свой пиджак, чтобы не замерзла. Последний раз взглянув на матерей, я побежал следом за ней. Я смогу во всем разобраться, смогу. Но для этого мне необходима Анна. Кажется когда ее нет рядом, я постоянно делаю ошибки и совершаю глупости.

- И не позволяй ей затыкать тебе рот…- слышал я последние наставления Роуз, пока я двигался к выходу. На улице уже моросил дождь, я держал в руках свой пиджак, для того чтобы сразу накинуть ей его на плечи. Мне необходимо узнать, почему она ушла. Может быть ее больше не устраивало наше соглашение? Может быть, она видела Рейчел? Но что мне хотелось узнать больше всего, так это то, почему она так не хочет спать со мной. Анна резко развернулась, она выглядела так нелепо в своей легкой одежде. Ее губы были очень красными от того, что она их постоянно кусала. В ее глазах полыхал огонь и боль, мне так хотелось ее поцеловать, чтобы избавиться от всей этой ерунды и спокойно поговорить обо всем.

- Какого хрена, в чем твоя проблема? – слова слетели с моих губ, прежде чем я успел подумать. Черт. Мне так хотелось держать себя в руках, быть спокойным и разумным, но черт побери. Эта девушка способно будить все самое ужасное, что есть во мне. А еще все самое прекрасное. Мне так хотелось вернуть к прекрасному. Мне так хотелось вернуться в мою комнату, где бы мы смогли обо всем поговорить.

- Ни в чем, Зейн. Я…

К черту ни в чем. Что-то явно не так, что-то случилось. - Где ты к черту была все это время? Я тебе, что надоел? С каждым ее словом во мне росла тревога, когда она равнодушным тоном сообщила мне, что видела меня с Рейчел. Но когда я осознал, что она уверена, что я трахался с ней и раньше, трахался с другими, мне стало смешно. Как в ее маленькую голову могло такое прийти? Как бы мне это вообще удалось? Я проводил с ней каждую свою свободную минуту. Я даже с друзьями перестал общаться, с тех пор как она появилась в моей комнате, в моей жизни, в моих мыслях. Потом она начала говорить что все, что между нами было, ничего не значит, словно хотела отыграться за мои якобы поступки. Но это все-таки значит – это значит, что она мне нравиться. Почему она этого не понимает? Неужели она не понимает, что я не дружу с девушками? Что она не может быть мне просто другом. Неужели она не понимает, что я не заключаю с девушками соглашение, только чтобы вести разговоры? Fuck. Она же такая мудрая. Она самая ужасная и самая прекрасная из всех, кого я встречал. Она должна была бы догадаться. Дьявол. Это мне следовало догадаться. Чтобы я еще когда-нибудь завел дружбу с девушкой. Мне следовало идти до конца или отступить вообще. Вся эта ерунда со второй ступенью, ведь это была моя идея, верно? Это какой-то кошмар. А потом она сбросила на меня настоящую бомбу. Я-то думал, что Роуз просто словами бросается, говоря «любовь». Мы все так делаем, этому нас учит Кеневилл. Все в моей жизни было именно так, пока в нее не ворвались женщины из семьи Хотчкинс. А когда она спросила, люблю ли я ее, я не знал что ответить. Нет. Может быть? Может быть. Я понятия не имел. Я просто не знал. И если я когда-нибудь скажу Анне эти слова, то они должны подразумевать настоящие чувства. Потому что, если говоря их, я не буду в действительность этого чувствовать, значит, я просто отвратительный кретин. А она такого не заслуживает. Лучше горькая правда, чем такая сладкая ложь.

- Это сложно, - ответил я, и для меня все так и было.

Часть 2 ( Х )