очень трудно, детка,
в этом городе сером, продрогшем три недели дожить до весны
невыносимо, детка,
не спать которую ночь, но по утрам вспоминать кошмарные нецветные сны
очень больно, детка,
дышать, когда кажется что твои же ребра
словно рамки, становятся вдруг тесны
неизлечимо, детка,
глотать слова твои, царапая горло,
как крючок от блестящей рыбацкой блесн

очень сложно, детка,
стараться стать независимо-равнодушной,
выпрямиться и перейти на «ты»
непостижимо, детка,
где мне взять такие замашки, повадки, манеры, черты
чтобы от страха не заходиться удушьем
в подступающем приступе дурноты
и не заполнять месяцами чем-то ненужным
образовавшейся где-то внутри
зиящей, пугающей пустоты.
после тебя выжжено все, обуглено, тлеет, дымит,
как после большого пожара
после тебя болит,
кровоточит, ноет, и не заживает,
как после того кинжала
ты изнутри меня отравляешь, как ядовитое осиное жало
колешь в сердце как та игла…

знать бы тебе, как я тебя обожала,
но не удержала,
не смогла…