Ей было сто лет. А ему сто три года.

Их встречи случались в любую погоду

и чаще всего почему-то по средам.

Он просто звонил, говорил: «Я приеду?»

Вот как-то по средам всегда приезжалось.

И даже когда вдруг она простужалась,

встречались они несмотря на простуду,

поскольку она обещала: «Не буду

дышать на тебя!», но, хоть это ужасно,

дышала. Никак не могла надышаться.

И даже – друг друга они целовали…

К ним мальчик в кафе выходил со словами:

«Садитесь, ваш столик сегодня свободен!»

И это случалось при всякой погоде,

и всё отступало – дела и болезни –

ведь каждая встреча могла быть последней:

сто лет и три года, конечно, не шутки.

Они не хотели терять ни минутки.

Объятия – много теплее, чем пледы.

Они были счастливы каждую среду.

В сто лет как-то глупо влюбляться, жениться.

Но годы бежали от них вереницей.

Объятия – много теплее, чем шали.

Встречались они. И дышали. Дышали..

Ника Невыразимова