мечтой я называю нечто несбыточное, утопическое, то, о чем приятно думать засыпая в конце напряженного дня или находясь в пробке с заглохшим плеером рано утром. бессилие и безделие не так унетают, когда у тебя есть мечта. а мечтаю я о том, что в один прекрасный день я стану писателем. нетривиальным, но достаточно читаемым во всем мире писателем. нечто среднее между Генри Миллером и Дугласом Коуплендом (по правде говоря, не совсем уверена в этом сравнении т.к. мало читала современную литературу, но эти двое, кажется, славные мужики, особенно Миллер). мое мучительное и черепашье восхождение начнется с сублимации маниакально-депрессивного психоза и легкой формы алкоголизма в источник вдохновения. я буду неделями не выходить из своего насквозь прокуренного холостяцкого жилища с круглосуточно занавешенными окнами, игнорировать любые телефонные звонки, спать до полудня, после до вечера приходить в себя, пытаясь справиться с адским похмельем, а по ночам лежа на полу с ноутбуком и бутылкой красного вина, писать книгу. писать увлеченно, грубо и нахально раздевая душу, которая будет становиться то жертвой, то палачом прорезающихся на экране букв. после каждой главы мои глаза будут наливаться кровью и мучительно болеть от усталости. и меня будет обильно тошнить ни то вином, ни то моим отравленным эго. всё это превратится в изматывающую, но целебную рутину, по окончании которой я волей случая найду успешного опытного издателя, который сделает мой роман мировым бестселлером. конечно, я огребу не мало деньжат. конечно, я куплю огромный дом недалеко от леса. и вот я подошла к главной части утопии. всё вышеперечисленное, на самом деле, маловажная атрибутика в предверии моих самых неимоверных грез. наконец я начну вести безбедную раслабленную жизнь богемного меланхолика. в мой дом каждый день будут приходить гости. много гостей. ведь теперь, благодаря книге, меня знают так много людей. и я не буду избегать и игнорировать их, как это было раньше потому, что никто из них не будет лишним. они прочитали книгу, досыта вкусили мое болезненное изнывающее нутро и теперь знают о чем со мной говорить. мне кажется, написав книгу, откровенную и хотя бы отдаленно автобиографичную, производишь своеобразный отсев, сопровождающийся резким, но тем не менее безболезненным отколом неприжившихся элементов. это свобода от потасканных разговоров, отчужденности и обременяющего присутствия без сути. стоит безжалостно выбросить в мир кусок свежей, еще кровотачащей плоти души, и люди будут идти к тебе, но уже не наощупь, обуреваемые безнадежной скукой или косной необходимостью, а осознанно, осмысленно. больше никакой активности без содержания. я мечтаю о своей книге. я мечтаю о своем доме. я мечтаю видеть в своем доме таких людей.