В ближайшее время главы будут выходить реже, так как у авторов экзамены. Не обижайтесь: 3 Просьба: понравилось - лайк. Если неудобно искать фанф в ленте, можете вбивать название в поиске (мы проставили теги). А еще у меня в блоге слева есть ссылка на список глав. Спасибо всем, кто читает, а особенно тем, кто комментирует. Мы любим вас: 3
____________________________________________________________________
Глава 31 от Марины, ибо там все грустно
Он несет меня от подъезда к дороге, останавливает машину, на простейшем английском пытается объяснить водителю, куда ехать. Отель? Я вдыхаю полной грудью и пытаюсь вырваться, я ругаюсь, я не хочу никуда ехать. Но он не слушает, не обращает внимания, лишь сильнее сжимает в объятиях. Я не оставляю попыток сбежать, но дверь захлопывается, и он осторожно спускает меня со своих колен и сажает на мягкое кожаное сиденье. Я кидаю на него уставший, заплаканный, но устрашающий взгляд, и отползаю в другой угол. Зарываюсь носом в свои мокрые волосы, запах которых смешался со сладковатым запахом в салоне и ароматом его духов, закрываю глаза и пытаюсь забыться. Возвращаюсь в реальность, когда он снова подхватывает меня и, вытащив из машины, вносит в маленькую обшарпанную дверь. Очень громко, повсюду крики, и я непроизвольно жмурюсь и прижимаюсь к нему. Выхода все равно уже нет, и я просто поддаюсь. Я становлюсь безвольной, бессмысленной, безжизненной куклой. Куклой в его руках. Он петляет по коридорам, судорожно оглядываясь, открывает какие-то двери и, наконец, заходит в лифт. Там тепло, светло, и играет музыка. Я чувствую, что он немного расслабляется и заглядывает мне в лицо. Он шепотом зовет меня, но я молчу и не двигаюсь. Я не хочу двигаться, не хочу отвечать. Он обеспокоен, я чувствую это каждой клеточкой своего тела. Он боится за меня, но это даже не вселяет в меня надежду. Во мне нет ничего, пусто. Двери лифта открываются, он делает шаг вперед, но резко останавливается. Я слышу голос. Такой родной и любимый, что автоматически открываю глаза и ищу источник звука. Это Аня, она мечется рядом со мной, что-то тараторит. Жизнь будто возвращается в мое тело, появляются силы, а главное, желание действовать. Я вырываюсь, на этот раз, успешно, и падаю в руки подруги. Я плачу, заливаясь слезами и жадно хватая ртом воздух. Она доводит меня до номера и сажает на диван, пытаясь заглянуть в глаза. Она расспрашивает меня обо всем, но я рассказываю лишь основную суть. Я так заикаюсь и трясусь, что она, наверняка, улавливает лишь половину, но в смысл вникает. Она растеряна, ее движения замедляются, но подруга все так же пытается успокоить меня всеми возможными способами. Я ничего не замечаю, но в комнату кто-то заходит. Я резко поворачиваю голову, сознание ударяет током, я злюсь еще сильнее и сейчас хочу выговориться. Я кричу, чтобы он проваливал, но он лишь морщится и пытается разрешить конфликт, на что я громко повторяю просьбу. Аня встает на защиту, однако Луи уговаривает ее оставить нас одних. Она смотрит мне в глаза, будто спрашивает разрешения и одновременно извиняется, только без слов. И я так же молча умоляю ее остаться. Но она уходит. Пропустив в комнату Луи, она прикрывает дверь, и я слышу удаляющиеся шаги. Я, тяжело дыша, смотрю на Томлинсона, но он отводит взгляд, постукивая ногой. Нервничает.
— Что ты хочешь? – тихо проговорила я, уставившись в пол.
Он медленно подошел ко мне, сел рядом и попытался взять мою ладонь в свою руку, но я быстро отдернула кисть. Он выдохнул и быстро ответил:
— Ты не так все поняла, я не то имел ввиду, я.. – Я не дала Луи договорить, подняв на него глаза, из которых снова текли слезы. Что же я такая плакса-то?! Я смахнула слезы рукой и снова отвела взгляд.
— Я не по той причине это сказал, - уже тише продолжил Луи, но я промолчала. Конечно же, я не верила. Он говорил такими заученными и банальными фразами, что становилось даже смешно. Он рывком схватил меня за плечи, притянул к себе и обнял с такой силой, как не обнимал никогда. У меня перехватило дыхание, он сдавливал мои ребра и шумно выдыхал в волосы. – И не плачь, прошу, не надо. – Прошептал он, немного ослабив хватку. Я хотела отсесть от него, но он не позволил. Находиться так близко с ним – пытка. Главное – не сорваться, не поддаться снова, не пасть. Я старалась не дышать, лишь бы не слышать его запаха, старалась не отводить взгляд, лишь бы не видеть его рук, старалась вжиматься в себя, лишь бы не прикасаться к нему слишком сильно. И все же он был безумно близко, что голова шла кругом. Я перестала плакать, но на объятие не отвечала. Я просто сидела неподвижно и ждала. А чего мне еще оставалось делать? Я не могла оттолкнуть его – ни физически, ни морально. Слишком уж он дорог мне, слишком любим. Но и Луи, казалось, не собирался ничего менять. Он все так же прижимал меня к себе, не оставляя ни милиметра между нашими телами.
— Не буду, - хриплым голосом ответила я, пытаясь пробудить его от этого ступора, но он не отпустил меня, а поудобней уселся и стал рязглядывать лицо и одежду.
— Ты грязная. Пойдем в ванную, приведем тебя в порядок, - он уже собрался вставать, но я не последовала за ним.
— Отвези меня домой, Луи, - тихо проговорила я, устало потирая глаза. Я только сейчас поняла, что все еще была в сапогах и пальто, было неимоверно жарко. Я встала с дивана и направилась к двери, однако рука Томлинсона не позволила мне выйти из номера. Он осторожно, но крепко взял меня за запястье и, развернув к себе, уверенно ответил:
— Ты никуда не поедешь. Ты слишком слаба сейчас, слишком эмоциональна. И мы с тобой еще не договорили. Так что я не отпущу тебя никуда. – Он смотрел прямо в глаза, прожигая дыру в сердце и не оставляя возможности отвести в згляд. Эти серые океаны манили, но в то же время отталкивали каким-то незнакомым мне стальным блеском. Он был серьезен, как никогда, и это заставило меня согласиться. Я стянула сапоги, пальто и прошла в ванную, закрыв дверь прямо перед носом англичанина. Оставшись одна, я шумно выдохнула. Я знала, что он все еще там, за дверью, прислушивается к каждому шороху, к каждому моему вздоху, пытается поймать каждое движение. И это не давало расслабиться до конца. Сняв порванные грязные джинсы, я отложила их на тумбу вместе с футболкой и залезла под душ. Все говорят, что вода успокаивает. Во мне же она пробуждала странное чувство пустоты и недосказанности. Да, поговорить нам с Луи есть о чем. Но так не хочется. Не хочется снова переживать боль, разочарование, страх. Не хочется чувствовать вообще. Меня переполняло отчаяние, но плакать нельзя, поэтому я лишь негромко заныла, надеясь, что звук воды перекроет мои возгласы. Не тут то было. Томлинсон постучал в дверь и поинтересовался, все ли в порядке. Он так беспокоится, будто я сейчас вскрою себе вены. Хотя, я дала ему повод так думать. Сам виноват, пусть теперь мучается. Истерика прошла, и я просто ощущала себя жестоко обиженной и обманутой. И, о да, во мне просыпалась жажда мести. Сейчас почему-то хотелось сделать что-нибудь сумасшедшее, по-детски глупое и дурацкое.
— Я умираюююю, - протянула я серьезным тоном, выключив воду, и громко вздохнула. Да, актриса из меня еще та. Я грустно улыбнулась громким звукам за дверью. Как я поняла, Томлинсон еще сильнее прижался к двери, чтобы услышать, что со мной происходит. Но мне было глубоко по барабану, что он подумает. Я схватила единственное висевшее здесь полотенце, протерла воду с тела и окинула взглядом одежду. В нормальном состоянии была лишь футболка. Накинув ее поверх белья, я стала оценивать повреждения на джинсах. Луи еще что-то спрашивал из комнаты, постепенно повышая голос, но я не вслушивалась, так как изначально не собиралась отвечать. Он не выдержал и толкнул дверь в ванную, с обеспокоенным лицом глядя на меня. Я резко подняла на него взгляд и, нахмурившись, крикнула:
— Убирайся! – Но он не двигался, а с интересом осматривал меня. То ли он искал возможные признаки попытки самоубийства, то ли просто пялился на мое полуголое тело. – Убирайся, Томлинсон! – повторила я, во мне разгорался огонь от того, каким взглядом он пялился на меня, тяжело дыша. В его глазах плясали чертики, и это жутко раздражало, но в то же время веселило меня. Он поднял глаза и вздернул бровями.
— Ты выглядишь вполне живой, - констатировал факт англичанин, пройдя чуть глубже в помещение. Он облизнул верхнюю губу и слегка сузил глаза. Я ухмыльнулась и снова отвернулась к джинсам. – Как видишь, домой тебе ехать не в чем, - прошептал он мне на ухо, подойдя сзади вплотную, и выдохнул в шею горячий воздух, от которого по телу побежали мурашки. Он не прикасался ко мне, но я чувствовала, что он хочет. От такой наглости мои обида и злость обострились, в животе завязался узел, и я решила продолжить свое необдуманное поведение. Я слегка качнула бедрами, будто случайно коснувшись его руки, и налонила голову, открывая шею еще сильнее. Луи пододвинулся еще ближе, и вдохнул запах моих мокрых волос.
— Прости меня, - еле слышно прошептал он, положил руку на мое бедро и поцеловал в шею. Я уже готова была взорваться от переполняющего меня желания, но давать поблажек ему нельзя – сегодня было слишком больно, слишком плохо. Я резко повернулась к нему, его губы были в нескольких миллиметрах от моих. Я закусила нижнюю губу, что завело Томлинсона, он обвил мою талию рукой и прижал чуть ближе к себе. Я смотрела на него холодным от злости глазами, но он не замечал этого, потому что не отводил взгляда от моих губ. Англичанин стал нерешительно наклоняться ближе, и когда наши губы почти соприкоснулись, я вынырнула из его объятий и тряхнула мокрыми волосами, задев его щеку. Луи развернулся и недоуменно глянул на меня, ожидая продолжения банкета. Только вот он его не получит. Я понимала, что веду себя глупо и необоснованно, но все равно была жутко горда собой – один-ноль в мою пользу, Лу. Наша игра снова началась, а я даже не успела соскучиться. Безучастно ухмыльнувшись, я грациозно покинула ванную, а англичанин остался стоять на том же месте, пытаясь заглушить возрастающую бурю эмоций у себя в душе.