Я виделась сегодня с Ромой. Мы провели вместе два часа, может чуть больше.

— Прощай, — кинул мне Рома, разворачиваясь и уходя в вагон метро.

И вот она я, сползаю по стенке в метро и чувствую, как глаза наполняются слезами, которые в свою очередь скатываются по щекам, и я поспешно их вытираю, чтобы никто не увидел. Вот она я, униженная, расстроенная, разбитая на миллиарды крохотных осколков.

— Девушка, с вами всё в порядке? — спросил меня мужчина, потеребив за плечо.
Я подвожу голову, смотрю заплаканными глазами, показываю оскал в кривой улыбке и говорю:
— Вполне.
— Я же вижу, что-то не так, — не успокаивается мужчина.
— Всё в порядке.
— Любимого застала с другой?
— Нет, — безэмоционально отвечаю я.
— Мама, папа живы?
— Да, — отвечаю я всё тем же тоном без окраса.
— Со здоровьем что-то?
— Нет, — я потупила взгляд.

Вот она я, объясняющая постороннему мужчине, что со мной всё в полном порядке. Вот я, полюбуйтесь. Я докатилась до самого низа, я плачу в метро, ко мне походят посторонние люди и спрашивают, ничего ли не случилось. А мне проще ответить, что всё в порядке, чем объяснять то, что я далека от людей, отрешена от общества, занимаюсь затворничеством, в то же время хочу общения, но сама же и обрываю на корню те редкие попытки людей, которые хотят добраться до меня.

Я ничтожество или мне показалось?
Если показалось, то мне кажется это вот уже год, а обострение пошло в последние полгода.