Был у меня один знакомый. Не то лис, не то филин. Любил ходить в пальто из овечей шкуры. Он попал в беду. И никто не знает, как ему помочь. Не помню, как с ним это случилось. Мне говорили, он так давно заснул, что уже вряд ли проснется. Но это все еще в его силах. Как-то он посмотрел на себя, спящего, и написал кому-то об этом.

«Трогаю дрожащими пальцами холодную грудную клетку. Где-то внутри все еще бьется. Лениво. Еле-еле. Сегодня за мной приходили волки. Я был с ними осторожен. В этот раз они оставили меня в покое. Но они еще вернутся. Они чувствуют, что я слабею.

Эта болезнь скоро меня доканает. Долго я не протяну. Теперь хочу только одного - проснуться. Но не могу. Ведь ты существуешь на самом деле. А я нет. Я такой глупый и дикий. Мне порой кажется, ты и есть красота. В синяках и побоях. Растекшихся следах туши на щеках и крови на губах. Будто спасение в дребезжащих звуках и грубых рифмах.

Когда я один, я люблю смотреть на себя спящего. Мечтаю, будто проснулся, и все осознал. Тогда я почти так же красив, как ты. Таким меня еще никто не видел.

Другие часто приходят ко мне во сне. Садятся рядом. Я надеваю свое пальто из овечьей шкуры. Оно мне тесно. Износилось и надоело. Но так они меня не боятся. Мне нужны их тромбоциты, их лимфа, и что-то еще. Я забываю это забрать, прежде чем они уйдут. Потерянные и усталые. На самом деле у них нечего брать. Они слишком измотаны ожиданием чего-то.

Мне незачем просыпаться. Все самое лучше, что я хотел сделать – уже сделано. Тобой. А мне так далеко идти одному, чтоб стать лучше. Чертова болезнь никак не забирает меня. И волки потеряли мне ко интерес. Я должен проснуться. Завтра. Да, наверно завтра. Если успею.

А ты однажды придешь на меня посмотреть. Я буду почти так же красив как ты. Только лучше.»

Я взял записку себе, и теперь часто перечитываю. И мне, думается, я тоже в беде.

Биг Биг Лав