Все эти пересечения, разговоры пустые и голос ниже на тон.
Если небо давит светом, из-за вон той серо-стеклянной многоэтажки.
В сгревшей душе, на дне показалась сажа. И даже уже не важно проснусь ли я завтра такой же уставшей, разобраной кем-то на части.
Из сладкого к счастью есть только память.
Имеет ли что-то значение, когда ничего уже не исправить?