Сложно томиться в одиночестве, когда вокруг такая масса приключений: новые люди, новые места, новые знакомства. Но всё же, многие, думают иначе. К примеру я. Моё внутреннее я очень часто чувствует себя одиноким даже находясь в огромном количестве людей. Чувствовало. Потом, когда случались неоднократные нервные и психические неустойчивости. оно умирало. Много раз я чувствовала, будто вот сейчас и я умру. Это было ужасно. Все мысли лезут в голову и режут её, будто пытаясь удержаться в моей голове. Но в те моменты не хотелось думать. Хотелось просто уйти. От всего. От проблем, от мыслей, от головных болей.
Тогда мне было всего пятнадцать, но я уже считалась за душевнобольную девочку, которую лечили в психиатрической клинике. Тогда это звучало угрожающе для меня. Я не понимала, из - за чего я попала туда и что мне грозило - остаться навеки в этих тесных стенах безразличия, быть накаченной транками и походить на монотонного зомби, равнодушного ко всему, или же выйти оттуда с гордо поднятой вверх головой и сказать всем, что я плевала на их общее мнение. Тогда этот выбор, для маленького ребёнка казался совершенно сложным. И тогда я ещё не понимала, что вскоре всё будет совершенно по - другому. В те дни я вновь переживала глубокую депрессию и не думала, что буду говорить с теми людьми что каждый день приходят ко мне в палату и втюхивают мне еду. Я редко видела мать, ну или просто хотела видеть ей ребко, чаще закапываясь в себя и не смотря на неё, когда она меня навещала. Та жизнь осталась в прошлом, но в том прошлом, что часто мучало меня. Были кошмары по ночам. Были призраки умерших людей, которых я никогда не знала, которые выговаривались мне за ночь и уходили на тот свет с чистой душой после исповеди. Я же жила дальше, понимая, что я даже за десять часов сна не высыпаюсь ни черта. Все говорили, что я сумасшедшая. Все. Но одна мать верила, что я поправлюсь.
Однажды, ко мне пришла женщина среднего возраста, одетая в тёмную блузку и светлые джинсы. Она была полновата и носила смешные очки. Это была бывшая одноклассница моего дяди, которую попросили со мной поговорить. "Почему именно её?" - думала тогда я. Как позже оказалось, женщина была экстрасенсом, и могла помочь мне в моих проблемах, пройдя в здание под видом дальней родственницы. Она разговаривала со мной, и знала обо мне почти всё. Именно по - этому испуганная девочка прятала от неё свои глаза - чтобы она не забралась мне глубоко в душу. В конце разговора, она мягко погладила меня по руке и ушла.
Шли годы. Мне было уже семнадцать и я навеки избавилась от клейма психиатрической больницы. И лишь мой пропуск в их здание напоминал о тех детских ужасах. мама никогда не говорила мне, что сказала ей та женщина, но в мой семнадцатый день рождения она сказала.
"Ваша дочь наделена способностью входить в тонкий контакт с людьми и обращать их проблемы им на благо, лечить их душой. У неё нет языковых барьеров, она прекрасно справляется с этим, с помощью фотоаппарата. Она делает снимки, разговаривает с людьми, раскрывает их сущность. И они верят ей. Потому что у неё бескрайне добрые глаза. Она будет общаться с ними и помогать им. Но цена за её дар была видна вам в её поведение - её мучили ночные кошмары. Она не могла есть и пить. Это будет продолжаться в те периоды, когда её очередное внутреннее "я" будет умирать и перерождаться снова. Это та девушка, которая может развиваться сама в себе, переживая некие "всплески негатива", что она как губка впитывает, забирая его у других людей и даря им спокойствие."
После этого у меня не осталось сомнения, что я всё - же не бесполезна и могу делать то, что под силу пока что из моих друзей из знакомых только мне - я могу проводить так называемую "фототерапию", помогая при этом моим сверстникам и чуть младше меня ребятам перевоплащаться в их героев, или же, становиться теми. кем они давно хотели стать. Я люблю это делать. Я люблю красить девушек и аккуратно причесав их фотографировать и разговаривать. Наверное в этом я преуспею больше всего и когда - нибудь, смогу сделать это так, что все эти люди будут счастливыми.