Книга, занимающая все твое внимание не только темой гонок на высоких скоростях, но и хитросплетениями в отношениях между мужчинами и женщинами, между постоянным и временным. После Фолкнера ощущается чем-то легким и простым, но лишь поначалу. Несмотря на то, что «Станция на горизонте» является одним из первых творений Ремарка, он уже тогда блистательно сочетал завораживающие описания природы и человеческих мыслей. История молодого человека, жаждавшего разобраться в себе, закончилась настоящей путаницей в его голове. Лишь на рубеже прошлого и вероятного будущего он нашел ответ, но о развитии событий сего факта мы таким и не узнаем. Попробуйте, впитайте в себя слова великого человека, сыплющиеся на нас со страниц его вечных шедевров…
Величайшее заблуждение считать, будто все ценное долговечно. Ценное всегда скоротечно, а посредственность, напротив, устойчива.
Предзакатные часы – как апельсин. Не знаешь, что с ним делать: любоваться его видом или впиться в него зубами.
Тихую пристань громче всех восхваляют люди, которые носятся в океане.
Одна из маленьких хитростей – знать, что при тяжелых душевных состояниях неодушевленные предметы приносят больше облегчения, чем чье-то сочувствие или утешение. Человек в отчаянном положении – он берет и переодевается в любимые вещи, и вот уже все стало проще, чем за минуту перед тем; или же он не запирается в четырех стенах, а начинает ходить, ровно дыша, ходит и замечает, как отпускает напряжение…
Нет ничего бесполезнее языка. Замечаешь это, когда подолгу бываешь в одиночестве. Он обобщает до недоразумения то, что должно оставаться личным.
Логически мыслить – это, по-моему, правильно, а логически жить – нет.
Разрыв не всегда означает конец, а часто бывает ступенькой для восхождения.
До чего это тягостно – делать жизнь изо дня в день, без перерыва. Мучительно, что нельзя из этого дела выскочить, как с корабля на набережную, чтобы немного передохнуть. Какая-то езда без остановок. Живешь и живешь – это пугает. Почему нельзя перестать жить, на некоторое время исчезнуть, а потом вернуться?
Что-то в нас лишнее – наш разум или наша кровь. Было бы проще, будь у нас только одно из двух.
На свете нет ничего, о чем с меньшим правом фантазировали бы больше, чем о любви. Прежде всего она требует гораздо большей краткости, чем полагают. Ее нельзя слишком долго выносить безнаказанно. Чтобы длиться дольше, она требует пауз.
Ничего не жаждет человек так сильно и болезненно, как того, что ему чуждо и никогда не могло бы стать частицей его собственного «я».