10:00

Только что пришла от Маши. С празднования ее дня рождения. Нас было всего четверо, и это не помешало, а наоборот, скорее улучшило качество праздника, так как никакие посторонние личности, а у Маши таких в друзьях много, не раскололи наш коллективчик, не приковывали ненужного внимания. День рождения у Маши был достаточно давно. Ну, недели 2 назад. Она лежала тогда в пансионате, после лечения спины, так что празднование пришлось, по понятным причинам отложить. Конец лета. Пора отпусков заканчивается. Казалось бы, все должны потихоньку съезжаться в столицу нашей необъятной Родины, все- таки объятой дождем, против которого не хочется применять зонт.

Сейчас можно говорить о покорении нового рекорда, который давно уже надо было бы поставить: не спать всю ночь. Возможно, неосознанно, в поездках, вскользь, я уже ставила этот рекорд, но в полной мере я познала бессонную темную ночь уже сегодня.

На вопрос “Где вы будете спать?” я теперь имею полное право ответить “На ночевке не спят!” и с гордым видом удалиться. Все началось около 6.20 вечера, когда я опоздала, но, Наташу в этом плане мне побороть все равно не удалось. Вручив Маше самодельную открытку, в которую я умудрилась вместить даже Чака Паланика, и поспешно последовав за ней и Светой на лестничный пролет к “балкончику ” покурить, я начала прикидывать, что ничего удовлетворительного из этой “непижамной-но-все-равно-вечеринке” получится, не может. Благо, какое -то время, пока Маша дожидалась мамы с едой и вином, на которое, по видимому она её уламывала, уламывала с большой буквы ‘У”, женщину, которая не противится мату и “подростковым” золотым “Malbro”, лишь бы курили на балконе, физически я сидела на стуле и во Viewy, а мысленно ждала Наташу, прикидывая, что, лохами не рождаются, а становятся. Ибо Наташа шла в дождь.

Обе явились, не успела я даже утолить жажду страстного реблоггера.

Сели за стол, вокруг витал плохой разговор про её отца, который, кстати, НЕ я начала, и, который норовил испортить имениннице настроение, что почти удалось, но вовремя был ликвидирован “Мужскими стрингами” лапочки JD.

Прошло не больше часа, как все координально поменялось, понеслось. Маша, первая почавшая половинчаты бокал вина, пришла в необходимую кондицию любимого ею куража и предложила фотографироваться, чем в итоге осквернила неким образом мой фотоаппарат. Наташа в напирающем предложении накрасила губы сначала себе, а потом и всем участникам сей странной в последующем, оргии, губы красной помадой, даже забитой и закомплексованной Свете, чья забитость и закомплексованность раздражала, но в меру, хотя её было что-то, уж слишком много, в отпускании колкостей в свой адрес. Помадой не ограничились, Маше требовалась координальная смена образов, под руку попались тельняшки алкоголички.

Скажу сразу, на словах все гораздо чиннее, чем на деле, потому что так пискляво и одновременно громко, как я, смеяться мог бы, наверное, только к чертям укуренный начинающий голубой, маленький, но жутко модный развивающийся дизайнер, которому было чему радоваться. Фотографии “ниачом”, с претензией на обход подстегивающих фотографий Наташиной сестры, на самопальной вечеринке под 80-ые, где мальчики были девочками, девочки мальчиками, а Наташина сестра пиратом. Все это веселье приутихло, стоило мне упомянуть слово “торт”, потом рассосалось на туалетную зону, где Маша и ее верный фотограф и оскверняли мой фотоаппарат путем изобретения нового метода фотографирования, которому впору называться утробным.

Очень информативные снимки, портреты анфас и ульро-приближенно были отложены, заменены на сплетни, а вскоре, и на “Битлджус”, который стал новопросмотренным в “скромной” компании 50 на 50. Стоит отметить, что Машина мама все это время находилась в квартире, иногда показываясь в новых нарядах, которые её дочь, за исключением облегающего платья в горошек, критиковала откровенно жестко.

После фильма, время около 3-х ночи, был совершен повторный забег на кухню, пекарное изделие с кремовой шапкой и содержимым из ананасов, который каждый для себя разделил на приоритетные составляющие было съедено до последнего кусочка пластмассовой коробочки: мне крем, Наташе ананасы, Маше бисквит, Света ела дыню. Сошлись на том, что в общежитии, если что, живем только таким составом, ибо затравка реальной истории разрушила любые “а если”: студент пришел в столовую и попросил две сосиски. Наташа сделала большие глаза: “Все вокруг “ого, да он пирует, праздник какой-то, наверное. ” Потом МХАТовская пауза, а следом: “Дайте две сосиски и восемь вилок, пожалуйста” . С актерскими способностями в этот, да и вообще любой день у нас было все хорошо, так что, сопровождаясь заразительным друг-от-друга смехом, мы поделили последние порции все-равно-чего в холодильнике.

Потом была небольшая заминка в темной комнате, где в ожидании оговоренных 4.00 для прогулки, все нехотя вынимали друг у друга мышку, желая поставить что-то свое. В итоге, замученные как минимум 17 часами бессонными к ряду, отложили прогулку на час, покурили, как ни громко это звучит, особенно с моей ироничной и неприкуривающей стороны.

А во дворе было холодно, и, “Вика, не обязательно было хлопать входной дверью, чтобы проверить насколько хорошо спит моя мама”. Да-да, я нечаянно, наученная тяжелыми дверьми маминой машины. Отмечу, что, и Википедия оказалась набранным сайтом в поисковой строке, так как комендантский час еще никто не отменял, а его расписание должен знать каждый, кто за полтора часа до рассвета выходить в темный круглый и замкнутый двор.

Встречали рассвет мы уже на высоте, пусть бетонной, но со ступеньками для сидения и защитой от ветра, понимая, что всю помаду мы съели, а разговоры выходят серьезные. О том, в какой позе мы чистим зубы- по-женски или по-мужски; о желании знать дату смерти и государственном строе Закавказья и корейского “железного занавеса”. Поняв, что рассвет мы застали на лестничной клетке, исправили положение музыкой и открытиями, в виде зашифрованных под “SOAD” System of a Down и частичной ностальгии по поколению Лизи Магуаер и фильму “Суперзвезда”.

Кстати, в этот день для нас пел даже Эмир Кустурица, что уж говорить про Ramones и Nirvana.

Заканчивалось все это глобальное, в конец уставшее, но местами, даже сверх удовлетворившее нас представление Господином Фрименом, суровой правдой и кое-каком разговоре за чашечкой чая, теперь уже без всего, ибо второй ранний завтрак был уже сверх наших возможностей.

И, могу сказать, эта бессонная ночь была на удивление радостной и стремительной, хотя уже на улице, по дороге на автобусную остановку потерявшая в моей голове последние временные рамки. Возможно, я её забуду, но это будет не скоро.

11:14