DIVERGENT. Глава двенадцатая.

Что бы я сказала, если бы могла перекричать их всех? Мы не можем действовать, пока не узнаем расположение другой команды. Они могут находиться, где угодно в радиусе трех километров, хотя болото можно исключить. Самый лучший вариант найти их – перестать спорить о способах поиска и количестве необходимых людей для этого.
Надо просто забраться повыше.
Я оглядываюсь, чтобы убедиться, что за мной не наблюдают. Никто не смотрит на меня, и я иду в сторону Колеса обозрения легкими, тихими шажками, прижимая ружье к спине, чтобы не шуметь.
Когда я смотрю на Колесо обозрения с земли, горло у меня перехватывает. Оно намного выше, чем я думала, такое огромное, что я едва могу разглядеть кабинки, качающиеся на самом верху.
Единственный плюс высоты – это вес конструкции, которая ее поддерживает. Если заберусь высоко, колесо не развалится подо мной.
Сердце учащенно бьется. Смогу ли я действительно рискнуть жизнью ради этого… ради победы в игре, которую так любят Бесстрашные?
Из-за темноты они едва различимы, но приглядевшись к огромным ржавым опорам, удерживающим колесо на месте, я замечаю ступени лестницы. Каждая опора шириной с мое плечо, и нет перил, за которые я могла бы держаться, но лучше уж забираться по лестнице, чем по спицам колеса.
Я цепляюсь за ступеньку. Она ржавая и тоненькая и, кажется, может раскрошиться у меня в руках. Для проверки я становлюсь на самую низкую ступеньку и подпрыгиваю, чтобы убедиться в ее надежности. Движение приносит боль в ребрах, и я вздрагиваю.
– Трис, – слышу я тихий голос за собой. Удивительно, но он меня не пугает. Может, я становлюсь бесстрашной, и находчивость – это то, что мне следует развивать? А может, это потому, что его голос тихий и мягкий, почти успокаивающий. Какой бы ни была причина, я оборачиваюсь. Четыре стоит за моей спиной с оружием, перекинутым через плечо совсем как у меня.
– Да? – говорю я.
– Я решил выяснить, что же ты делаешь.
– Я ищу площадку повыше, – отвечаю я, – ничего особенного.
Я вижу его улыбку в темноте:
– Хорошо, я тоже пойду.
Я останавливаюсь на секунду. Он не смотрит на меня, как на маленькую, слабую и бесполезную и не жалеет меня за эти мои особенности, как это иногда делают Уилл, Кристина и Ал. Но если он настаивает на том, чтобы пойти со мной, значит, не уверен во мне.
– Со мной все будет в порядке, – говорю я.
– Не сомневаюсь, – отвечает он. Я не слышу сарказма, но знаю, что он точно присутствует. Его не может не быть. Я поднимаюсь, и когда я останавливаюсь в паре метров от земли, он следует за мной. Он движется быстрее, поэтому вскоре его руки цепляются за те ступени, которые мои ноги только что покинули.
– Скажи мне, – говорит он тихо, пока мы карабкаемся. Кажется, он запыхался.
– Какова, по-твоему, цель этой тренировки? Я имею в виду, игру, а не восхождение.
Я смотрю вниз на землю. Кажется, она очень далеко, хотя я и на треть не продвинулась. Надо мной платформа, расположенная под центром колеса. Вот моя цель. Я даже не задумываюсь о том, как буду спускаться. Ветерок, до этого приятно обдувавший мои щеки, теперь только мешает. Чем выше мы поднимаемся, тем сильнее он становится. Надо быть готовой.
– Обучение стратегии, – отвечаю я, – работе в команде, возможно.
– Работе в команде, – повторяет он. Смешок застревает у него в горле. Это похоже на учащенное дыхание.
– Ну, может и нет, – говорю я, – командный дух не в числе приоритетов Бесстрашных.
Ветер стал намного сильнее. Я прижимаюсь ближе к белому каркасу, чтобы не упасть, но так труднее карабкаться. Подо мной карусель кажется маленькой. Я едва различаю свою команду под навесом.
Некоторые отсутствуют, наверное, поисковый отряд ушел.
Четыре говорит:
– По идее, он должен быть приоритетом. Во всяком случае, так было раньше.
На самом деле, я даже не слушаю, потому что от высоты кружится голова. Руки ломит от боли из-за того, что приходится держаться за ступеньки, ноги дрожат, почему, я и сама не знаю. Это не высота меня пугает… Высота наполняет меня живой силой, которую я чувствую каждым органом, сосудом и мускулом.
И вдруг я понимаю, в чем причина. Это он. Есть в нем что-то, что заставляет меня ощущать, будто я вот-вот упаду. Или растаю. Или сгорю.
Я чуть не промахиваюсь мимо следующей ступени.
– Теперь скажи мне, – говорит он, тяжело дыша, – что, по-твоему, изучение стратегии имеет общего с храбростью?
Вопрос напоминает мне, что он мой инструктор и должен меня обучать. Облако проплывает перед луной, и свет скользит по моей руке.
– Ну, это как подготовка к действиям, – в конце концов, отвечаю я, – изучил стратегию, используй ее. – Я слышу его громкое и частое дыхание за своей спиной. – Ты в порядке, Четыре?
– Ты вообще человек, Трис? Так высоко над землей… – Он глотает воздух. – Неужели, тебе совсем не страшно?
Я смотрю вниз через плечо. Если я упаду, то погибну. Но, надеюсь, все-таки не упаду.
Порыв ветра раскачивает меня из стороны в сторону. Я задыхаюсь и цепляюсь за ступеньку, теряя равновесие. Холодная рука Четыре хватает меня за бедро, один из пальцев касается оголенного участка кожи прямо под кромкой моей футболки. Он сжимает меня и осторожно подталкивает влево, восстанавливая мое равновесие.
Теперь я не могу дышать. Я останавливаюсь, уставишься на свои руки, во рту пересохло. Я чувствую след там, где была его рука, его длинные узкие пальцы.
– Ты в порядке? – спрашивает он тихо.
– Да, – отвечаю я напряженным голосом.
Я продолжаю молча взбираться, пока не достигаю платформы. Судя по затупленным концам металлических стержней, раньше здесь были рельсы, но сейчас их нет. Я сажусь и продвигаюсь к краю, чтобы Четыре поместился. Не раздумывая, я свешиваю ноги в пустоту. Четыре, однако, усаживаясь, прижимается спиной к металлической опоре, тяжело дыша.
– Ты боишься высоты, – говорю я, – как ты выживаешь среди Бесстрашных?
– Я игнорирую свой страх, – отвечает он. – Когда я принимаю решение, я забываю о его существовании.
Я пристально смотрю на него. Не могу понять. Для меня существует разница между отсутствием чувства страха и игнорированием его.