Пока есть свободное время, я решила заняться книгой. Пишу уже пятую главу, а вам решила кинуть вторую. Если кто еще не видел первую главу, то вот она.
Глава вторая
Эмилия
Эмили сидела на стуле у кабинета главного редактора New York Magazine. Она чувствовала себя просто ужасно, а все, в большинстве своем, из-за того, что она жутко не выспалась. Виной всему был ее толстый кот. Она, конечно, любила его и души в нем не чаяла, но иногда он будил ее посреди ночи и не давал спать. А сегодня у нее было важное совещание, которое может стоять ей карьеры. Она работала здесь уже почти три года и все равно не могла привыкнуть к тому, что ее вообще взяли сюда.
Эмили посмотрела на телефон. Оставалось десять минут до начала совещания. Она любила приходить вот так, заранее. Вообще ей нравилось вот так посидеть и подумать. Она любила придумывать что-то новое, креативное. Наверное, отчасти из-за этого она и стала журналистом.
А может, это просто последствие той страшной аварии. Она не хотела это вспоми-нать, но не могла. Те страшные картины вставали перед глазами непроизвольно.
Это случилось где-то пять лет назад. Тогда она еще жила с отцом. В тот роковой день они должны были ехать к родным в Сиэтл. Они жутко опаздывали на самолет. Отец взял такси и заплатил водителю в пять раз больше, чтобы тот ехал как можно быстрее. Шел проливной дождь, но водитель ехал так, что у Эмили сердце из груди выскакивало. Дальше она плохо что помнила. Только большущую фуру, вылетевшую им на встречу.
Была страшная авария. Отец и водитель скончались на месте, а она попала в реа-нимацию в тяжелом состоянии, почти что в коме. Врачи сделали все, чтобы она выжила, и она выжила. Только после этой аварии у нее отшибло память. Она не помнила, кто она, чем она занималась. Только со временем она вспомнила то, что происходило той ночью, остальное было для нее загадкой. Все, что она сейчас знала о себе – это то, что рассказали ей врачи.
Это было тяжело – не помнить свою прошлую жизнь, не помнить отца. Но она уже привыкла. Эмили продала квартиру, в которой они жили с отцом. Слишком многое напо-минало ей о нем. Хотя, если бы она помнила его, было бы труднее. Все в той квартире казалось ей чужим. Фотографии отца, его вещи. Как будто все это ложь, и он, живой и невредимый, зайдет скоро домой. Это изо дня в день изводило ее, поэтому она и продала ту квартиру.
Теперь она живет в многоквартирном доме в центре Нью-Йорка. Она любит этот город, он помогает ей справляться, помогает забыться.
— Мисс Льюис? Меня попросили передать, что собрания не будет. Дакота просила всем объявить, что, раз совещания не будет, все могут быть свободны на сегодня.
Эмили так ушла в себя, что не сразу заметила, как к ней подошла миссис Вейс, женщина средних лет, работающая в издательстве секретаршей.
- Спасибо, что предупредили меня, миссис Вейс.
Девушка вздохнула и поплелась в свой кабинет, чтобы забрать свои вещи. На са-мом деле, это был не только ее кабинет. Она делила его с Полом и Роксаной, но сейчас здесь никого не было. Видимо, они ушли раньше.
Спустившись вниз, Эмили вышла на прохладный воздух. Мимо люди сновали туда-сюда, даже не замечая ее. Это было к лучшему, потому что она не любила притягивать к себе внимание. В основном, это было последствием психологической травмы, которую она получила при аварии. До этого она была огоньком всех вечеринок и вела очень бурную жизнь, ведь отец мог заплатить за нее везде и обеспечивал ее немалые расходы. Его смерть изменила ее.
Она, наконец, взялась за голову. Ее больше ничего не радовало. Единственное, что она делала с улыбкой – так это писала. Она была писателем от бога, но никто в редакции не замечал этого.
Эмили шла, казалось, целую вечность. На улице к вечеру стало прохладно, и она уже замерзла. Закутавшись в кофту, она пошла еще быстрее, проклиная все на свете, что не взяла куртку.
Вдруг Эмили почувствовала запах. Точнее мужские духи. Мускус с яблоком. Этот запах показался ей таким знакомым, но она никак не могла вспомнить, почему. Она огляделась вокруг, в надежде, что найдет источник этого запаха, но он, кто бы это ни был, уже растворился в толпе, хотя она могла поклясться, что узнала одного мужчину по густым каштановым волосам, хотя видела она его впервые.
Как только она зашла в квартиру, ей на руки прыгнул кот. Эмили всегда удивлялась, как такой толстый кот, как он, мог вообще прыгать.
— И я рада тебя видеть, Оскар.
Оскар был единственной радостью в ее жизни, кроме писательства. Он всегда был рядом, когда ей было плохо. Даже когда он был котенком, он прибегал и пытался вскарабкаться на диван, где она сидела, чтобы прыгнуть ей на руки и облизать лицо.
— Пошли, я покормлю тебя.
Эмили поставила Оскара на пол и пошла на кухню. Насыпав кошачий корм в миску кота, она открыла холодильник в поисках еды для себя. Ее выбор остановился на оладьях с кленовым сиропом, приготовленных сегодня утром и кофе.
Эмили взяла все это с собой в комнату и включила телевизор. До этого она распе-чатала себе список самых лучших фильмов и потихоньку смотрела по одному фильму в день. Сегодня ее выбор пал на фильм “Троя”. Во-первых, фильм был историческим, а во-вторых, там играл ее любимый актер – Бред Питт.
Вообще, Эмили не любила тяжелые фильмы про те ужасные времена. Сплошные войны, кровавые распри, междоусобицы. Ей казалось, что народ того времени был на-много хитрее и изощреннее, чем современные люди. Но этот фильм понравился ей. Он замечательно передал дух того времени. Она даже всплакнула в конце.
Вечером в квартире становилось особенно невыносимо. В ней было как-то совсем пусто и одиноко. Чтобы избавится от ненужных мыслей, Эмили пошла в душ.
Постояв под теплыми струями воды, девушка, вроде, пришла в себя. Эмили по-смотрела в зеркало. Сейчас она выглядела более хрупко, чем когда-либо. Бледная, худая, с запутанными каштановыми волосами. Казалось даже, что ее зеленые глаза были безжизненными. Странно, что именно они выдавали все, что с ней произошло, а не ее тело. После аварии у Эмили не осталось никаких шрамов, только большой след на сердце, который вот так просто не заметишь. Как будто было возможно выйти из огня чистой. Врачи говорили, что она родилась в рубашке.
Врачи говорили, врачи говорили. Внезапно Эмили жутко разозлилась. Она хотела вспомнить хоть что-то, даже будь это что-то совсем не значительным. Ей надоело быть в неведении, не знать просто ничего о себе, о своем прошлом. Как же глупо она себя чувствовала, пытаясь напрячь память и вспомнить то, как выглядела ее мать, которая умерла, когда ей было девять.
Память совсем не поддавалась ей. Наоборот, казалось, что она рассыпается на осколки, которые нужно собрать воедино, но невозможно, потому что они слишком далеко друг от друга.
Эмили окатила волна усталости. Она надела свою любимую ночную рубашку и легла спать, даже не почитав перед сном. Сон слишком быстро завладел ей. Она всегда удивлялась тому, почему сон может овладеть ее разумом в считанные секунды, когда сама она не в силах сделать это вот уже как пять лет.
Ей снилось, что она была в лесу совсем одна, ветки были настолько плотными, что царапали ей руки. Только везде был тот запах, что она почувствовала на улице, как наяву. Она шла вперед, пока не начала слышать тихий шепот. Голос звал ее куда-то вдаль, и она шла за ним, как марионетка. Только, когда голос стал совсем близко, он начал повторять одну и ту же фразу, словно мольбу. “Ты вспомнишь, ты вспомнишь, ты вспомнишь…” Хотелось бы ей поверить.