Это происходит каждый год. Каждый долбанный год в ночь, с 31 декабря на первое января я глотаю транквилизаторы, чтобы отключиться и ничего не воспринимать. Это началось, когда мне было семь лет. Тогда мы жили в маленьком двухэтажном домике. Сверкала наряженная ёлка, по телевизору президент поздравлял страну, а потом – бой курантов, мне и маленькой моей сестричке налили детского шампанского. Мы радовались, что всё было по-взрослому, и ждали чуда. Ведь сегодня Новый год, а значит, может произойти самое невероятное. Мы и не заметили, как папа подмигнул маме и куда-то скрылся. Прошел час, два, и мама начала беспокоиться. Нас, ничего не понимающих, погнали спать. А на утро моего отца нашли мёртвым в печной трубе, с полным красным мешком подарков. Врачи сказали, что у него был сломан позвоночник. Мама всё время плакала, и мы уехали из нашего маленького домика. Казалось, всё будет хорошо. Мы переехали в город к маминой тетке, очень религиозной женщине. Мама говорила, что в окружении икон она чувствует себя в безопасности…На утро первого января её обнаружили мёртвой в подъезде. Когда выносили тело, я мельком увидел маму – она была вся синяя, но очень красивая. Она показалась мне похожей на Снежную Королеву. После смерти мамы тётка не отступала от нас ни на шаг. Мы были с ноги до головы обкурены ладаном, а в нашей детской со стен на нас смотрели хмурые лица святых. Сестренка очень боялась их, говорила, что видит, как они улыбаются ей. Я гладил её по голове, но не верил ей. Мне казалось, она просто была очень напугана. …Впервые я увидел ту тварь на шестнадцатый Новый Год. Тогда я засиделся на кухне с ноутбуком допоздна. Я хотел согреть чаю, и мельком бросил взгляд на черную дыру окна. Там, за заиндевевшим стеклом смотрели на меня два черных глаза. Они приковывали к себе взгляд, и такой читался в них смертельный ужас, что я закричал и выбежал из кухни. Разбуженная тётка осенила окно крестным знамением, но, разумеется, это не помогло. В семнадцатый Новый Год Оно забрало мою сестру. Я до сих пор проклинаю себя, что оставил её одну, выйдя за пустяковым делом. Когда я вернулся в квартиру, меня пронзил могильный холод. Было странно темно, а из моего рта вырывался клубочками пар. Мне всюду мерещились уродливые тени, которые искривлялись при каждом моём осторожном шаге. Пробормотав слова молитвы, я дернул ручку двери нашей комнаты. Моя сестра сидела ко мне спиной. Не сразу я разглядел огромную тень, черней самой тьмы, клубившейся перед её лицом. Я тихонько позвал её по имени, и тень – или что-то, что казалось ею,- словно в насмешку развернула её в мою сторону. На лице моей сестры застыла гримаса ужаса, глаза её закатились под веки, и вся она была отвратительно сине-багровая. Лица святых с икон превратились в демонов, оскаливших свои разверстые рты. Их пустые черные глазницы следили за мной. Клубящаяся тень двинулась на меня, и я потерял сознание от ужаса. ….Против Него и Теней помогает железо. Против нечисти всегда помогает языческое железо, но никак не молитва. Железо может даже ранить его – так, во всяком случае, пишут в старых языческих книгах, но мне совсем не хочется это проверять. Когда-то его звали Святой Николас, но Он предпочитает другое имя, которое вкрадчиво шепчет мне во снах. Я не произнесу это имя вслух, даже не заставляйте меня! Потому что произнеся имя демона, ты можешь его призвать.