Это была одна из тех походок, которую жулики понимают так: «Эй, смело кидай меня на деньги, я самый настоящий растяпа». Я всегда так хожу – меня шатает от бордюра к бордюру, а перед собой я вижу всевозможные планы на будущее, но никак не ближайший столб. Конечно, именно ко мне и подошла цыганка. Как полагается, с маленькой девочкой.
– У вас в семье есть Александра? – Спросила она с интонацией, будто интересуется, который час. Такая интонация вынуждает приличного собеседника ответить хоть что-то.
По большому счету, у меня в семье две женщины – Ирина и Александра. Александра – имя, конечно, популярное. Тем не менее, цыганка угадала – тут не поспоришь. Что-то ответить надо. Очень хочется соврать. А что будет, если я скажу «нет»? Может, она обидится? Просто уйдет? Сгорит, оставив после себя горстку пепла? Мне безумно интересно. Надо соврать.
– Да, есть.
– Это по Вам видно, – я кидаю вопросительный взгляд на свою обувь, словно имя бабушки может быть прочитано с ботинок. – Знаете, Вам от матери досталась сильная защита. У Вас будут завистники, но это Вы переживете. К двадцати четырем годам Вас ждет слава. Резкий взлет, успех и уважение многих.
Я трепетно внимаю каждому ее слову. О славе я мечтал всю жизнь. Гадалка меня поймала. Да, говорите, пожалуйста. Сердце, сердце бьется. Хоть Вы, дорогая, скажите, что я прославлюсь. Меня, кажется, сейчас стошнит. Ах, как прекрасно. Да, я верю.
Я бы слушал еще очень долго, но тут цыганка заговорила о детях. Плевать мне, плевать. Ну, двойня, ну и черт с ней. Начинаю тихонечко спускаться с небес. Замечаю, что у меня открыт рот. Чувствую, что похож на идиота. Тварь. Она надо мной доминирует. Надо мной. Черт, я ведь производил впечатление на многих девушек. Был загадочным. Но тут загадочна она. Даже маленькая девочка, что держит ее за руку, понимает, что мама (или не мама) разводит очередного лоха.
– Позолотите ручку, – вежливо просит гадалка.
И я в тупике. Позолочу – проиграл. Не позолочу – опять же проиграл, потому что выслушал и не заплатил. Я в плену. Почему так вышло, что в ней особенного?
Да. Она наставляла. Она гадала. Она даже и не женщина. Знаете, почему рядом с цыганками нет мужчин, но дети есть? Они создают иллюзию непорочного зачатия. Она лучше, чем просто женщина. Почти Богиня. Пока она мне гадает, я стою у ее колен. Кажется, это невозможно поправить.
– Бумажку не жалейте. Бумажки уходят, а будущее у Вас великое. Для нас жалеть нельзя, никак нельзя. – Она продолжает доминировать. Прекрасно. Я больше не могу думать. Мне противно.
Поцелуй. Я ее целую. Прижимаю, обнимаю, отталкиваю мелкую девочку. Лапаю гадалку, она не отходит. Наверное, у нее шок. Ах, она вроде еще молодая. Кажется, сорока ей нет. Отпускаю. Все. Ура.
– Все, дорогая, – я снова заговорил своим любимым голосом. – Больше ты не выше меня. Теперь ты – женщина. Самая настоящая телка. Одна из тех, которых я могу так легко заинтересовать. Самая обычная.
Она смотрит на меня около десяти секунд. Сначала с выражением полного непонимания, а потом с дикой злобой. Девочка боится, но пытается подражать эмоциям мамы (ну, или не мамы). Слышу проклятия. Ухожу. Счастливый. Поздно, глупая. Ты моя телка.