я, кажется, знаю, что в аду нет ни одного круга -- неа. в аду есть только большой (набитый, впрочем, до отказа) кинозал с креслами, позаимствованными у стенли кубрика и его "заводного апельсина", и фильмами, одолженными у тебя из головы. сколько голов -- столько и фильмов. и всё бы хорошо, и всё бы разнообразие, но только вот все фильмы про тебя и с тобой, и про твоё "не" -- "не успел", "не смог", "не подумал". и ты смотришь, смотришь, смотришь -- не можешь отвернуться, закрыть глаза, сказать "стоп". да ты ни черта не можешь. и изменить не можешь. это, наверное, страшно.
я сижу в кинозале: на экране кино про воспоминания и моё личное "не" -- "не успела", "не смогла", "не подумала". меня ни что не держит -- я могу закрыть глаза, отвернуться, сбежать, но я не хочу. или хочу. не знаю. я сижу кроликом перед удавом экрана, а там всё то же -- "не смогла", "не успела", "не подумала"…
я сижу в кинозале. мне не страшно. почти. мне привычно (или что-то типа того).
я смотрю на экран. там я. я опять ни черта не успеваю.
пустая болтовня.
я точно знаю, что есть ад -- кинозал/возможность вспоминать.
я точно знаю, что есть рай -- амнезия/выколотые глаза.
ты так любишь. эти фильмы/я так люблю быть. слепой.
p.s. на самом-то деле я хотела сказать, что по-прежнему иду по тени от каната, иногда даже пританцовывая, но как-то не вышло. бывает. а жаль.