Я быстрым шагом иду домой. Ноги разъезжаются и я с трудом удерживаю равновесие. Асфальт заледенел. В лицо валит снег, ветер дует в поясницу – пожалуй, свитер и правда нужно было надевать тот, что потеплее, а не тот, что помоднее.
Холодно.
На улице красиво. Первый снег обласкал своей пушистостью все деревья и тротуары, всю землю, покрытую еще зеленой травой – да, зеленой! Эта странная осень, первая за последние долгие годы такая. Единственная. Настолько теплая, что даже трава не успела пожухлеть и стать мертво-желтой соломой, как обычно, а до конца октября остается зеленой и радует глаз. Вот теперь на ней лежит белый-белый снег. Красиво.
Но холодно.
Ветер все усиливается. Метель роняет с ног. Я потом успею насладиться этой погодой, потом, успею еще, успею. А сейчас очень хочется домой. В теплую ванную.
Я ускоряю шаг. Подъезд. Возле подъезда ярко светит фонарь. Снежинки летают под его светом, как большие белые мухи, и, если прислушаться и зажмурить глаза, можно даже подумать, что они жужжат. И даже поверить в это. Но нет – это все машины, громкие машины, которые второпях проносятся по близлежащей дороге. Они все куда-то спешат, торопятся, и дико скользят из-за того, что снег и лед начался так быстро и внезапно. Никто не был подготовлен, и весь город мерзнет в летних ботинках, не успев приобрести для себя и своих четырехколесных зимнюю обувь. Обувные ломятся от наплыва покупателей, жаждущих купить одежду для ног по сезону.
Снег, снег, снег.
И все куда-то торопятся. А ведь я тоже тороплюсь. Я тоже бегу, и мои ноги, как колеса на дороге, заносят меня левее, чем нужно. У сапог подошва скользкая.
Почему я тороплюсь? Холодно. Ветер. Хочется в горячую ванну.
Я еще успею, успею. Еще будет время насладиться этими белыми мухами в воздухе и покрывалами на земле. А сейчас быстрей домой.
Пищит железная дверь. Я забегаю в подъезд. Пояснице становится теплее.
Хлопаю дверью квартиры.
Я сейчас как та девочка из сказки, которая, чтобы не потерять дорогу назад, после нескольких шагов кидала крошки хлеба. Только в моем случае дорога выучена давно наизусть и роль крошек играют вещи.
Куртка. Три шага. Свитер. Четыре шага. Джинсы. Два шага. Носок. Шаг. Носок. Ванная.
Замерзшие руки с радостью принимают на себя теплые капли, вылетающие из под душа. Отлично, вода включена.
Медленно по дну ванной начинает появляться тонкая полосочка, которая медленно, но верно поднимается вверх. Я скидываю белье и резинку с волос.
Опускаю правую ногу в ванную. Тепло. Хорошо, замечательно.
Левая нога.
По телу бегут мурашки. Я сажусь на дно. Прижимаю колени к подбородку. Полоска воды медленно поднимается вверх. Пока она еле достает до моих щиколоток, но сейчас мне и этого достаточно.
Я не тороплю воду.
Вода – время, время – вода.
Время никогда нельзя торопить. Все происходит тогда, когда должно произойти.
Нужно иметь терпение. Уметь ждать. Воспринимать неудачи спокойно.
Без паники.
Терпение. Когда полоска воды медленно тащится вверх, мне хватает терпения и я спокойно жду, когда ванная наполнится до конца.
Когда дело касается жизни, я почему-то забываю об этом. Терпение, смирение, спокойствие. Все идет своим чередом.
Я ложусь. Вода разрезает меня напополам.
Верхней половине прохладно. Нижней половине хорошо.
Я закрываю глаза.
Спокойствие.
Тишина в квартире.
Через незакрытую в ванную дверь отчетливо слышно тиканье часов. Они у меня с ежечасным звуком. Вот, пробило девять.
Я переворачиваюсь на правый бок. Меня снова разрезает пополам, только теперь под другим углом.
Если учитывать, что меня уже разрезали на «верхнюю» и «нижнюю» часть, то сейчас меня режут второй раз, на часть «переднюю» и «заднюю». Меня четвертовали?
Ладно, может быть, так жить будет проще. Все проблемы будут делиться на четыре.
Неплохо испытывать всего четвертую часть одной целой боли, не правда ли?
Водяная полоска медленно продолжает ползти вверх.
Часы размеренно тикают.
Я снова переворачиваюсь на спину.
Зеркальный потолок запотел от бьющей плотной струей горячей воды и теперь я вижу только размытый силуэт своего тела, устало лежащего на дне ванны.
Снова закрываю глаза.
Мне кажется, я сплю. В голове проносятся белые мухи, фонарь, метель и холод, и так тихо, тихо… Глаза закрываются крепче.
Я мало сплю в последнее время. Совсем ничего.
Просто зачем это нужно, спать? В то время, когда я бесцельно лежу на кровати и вижу сказки своего воображения, я могу делать что-нибудь важное. Например, рисовать. Или говорить.
Или еще что-нибудь в любом случае более интересное, чем лежание с закрытыми глазами.
Мухи, фонарь, свет. Тихо, тихо…
Вдруг резко в уши врезается звонкая трель. Звонкая, но приглушенная. Что это?
Я ошарашено открываю глаза. Водяная полоска вот вот должна накрыть моё лицо. Трель повторяется. Я резко сажусь. Снова трель, теперь во всей полноте своего звука. Я протираю глаза.
На тыльной стороне ладони остаются черные размазанные пятна.
Черт, тушь.
Трель повторяется.
Я начинаю приходить в себя. Это звонок.
Звонок?
Нет, стойте. Я никого не жду.
Кто мне может звонить? Должно быть, кажется… Все-таки, нужно больше спать, наверное.
Снова звонок. Теперь уже очень долгий и настойчивый.
Нет, значит, все же не кажется.
Я встаю. По телу бежит миллион капель. Куда?
Куда они бегут? Где их пункт назначения? Нигде.
Они ведь бегут в никуда. В пропасть.
Вы никогда не замечали, что капли на теле исчезают, не найдя своего финиша?
Они пропадают, убегают в неизвестность. Умирают…
Они торопятся, тоже торопятся. И к чему их приводит эта спешка?
Снова звонок.
Волосы длинными темными сосульками тянутся вниз, кажутся длиннее за счет бегущих с них струй воды. Я вся мокрая.
Вода – время, время – вода.
Я так завишу от времени.
Левая нога на полу. Правая нога на полу.
Я хватаю с крючка полотенце, быстро обматываю его вокруг себя и выбегаю из ванной.
Скользко.
Что изменилось?
Час назад я так же торопилась к подъездной двери. Так же разъезжались ноги, было так же холодно.
Что теперь?
Я снова бегу. Мои ноги опять разъезжаются. Я снова с трудом удерживаю равновесие. И мне так же холодно.
Где-то открыто окно. Для мокрого тела сквозняк – дикое наказание.
Я обегаю вещи, разбросанные на моем пути.
Что изменилось?
Когда я торопилась в ванную, я оставляла после себя переиначенные «хлебные крошки». Теперь тоже самое. Тогда вместо хлебных крошек были вещи, теперь – мокрые следы.
И я опять тороплюсь, вновь тороплюсь.
Холодно.
Ноги разъезжаются.
Трель становится все более настойчивой.
Да кто же там?
Я мокрыми ногами иду по грязному кафельному полу прихожей. Вот, теперь следы уже не следы, а мутные лужицы. И еще в три ручья течет вода с волос.
Я открываю дверь. Даже не спросила «кто там?». Где моя рассудительность?
Из подъезда на меня резко дует диким ветром. Мне еще холоднее, чем было тогда на улице. От ветра я по инерции отскакиваю назад. Поднимаю голову. Делаю еще шаг назад.
Вот кого я никак не ожидала увидеть, так это тебя.
Ты быстро заходишь в прихожую и закрываешь дверь за собой. Силой толкаешь меня в квартиру. Скидываешь обувь и сам проходишь внутрь. Молча поднимаешь валяющуюся у дверей куртку с пола и вешаешь в шкаф. Снимаешь свою и вешаешь ее туда же.
Берешь меня своими холодными руками за плечи и ведешь назад в ванную.
Я слабо понимаю, что происходит.
Вот, я прохожу этот путь за сегодня в третий раз. Туда-обратно-туда.
Это финал.
Теперь я никуда не тороплюсь.
Ты держишь меня за плечи и спокойно ведешь в ванную.
Мы ничего не оставляем после себя. Никаких недоговоренностей и многоточий. Все ясно. И мне не холодно. Ты так крепко сжимаешь мои плечи, что мне даже немного жарко. Жарко от твоих холодных рук? Парадокс.
Мы идем вместе. Ты за мной, я впереди. В ногу. И мы не торопимся.
И у меня внутри впервые за долгое время невероятное спокойствие.
И умиротворение. И… бабочки.
Мы заходим в ванную.
Ты осторожно убираешь руки с моих плеч.
Аккуратно раскручиваешь мокрое полотенце.
Ловко и нежно берешь меня на руки и осторожно опускаешь в воду. Включаешь горячую.
Уходишь из ванной.
Водяная полоска почти до плеч. Тепло.
Я слышу, как на кухне закипает чайник.
Через три минуты ты возвращаешься с кружкой чая. Протягиваешь ее мне.
Я беру ее в руки. Из кружки на меня нахально смотрит желтый лимонный глаз.
Я в три глотка выпиваю чай. Он с медом.
Ставлю кружку на бортик ванной.
Ты садишься рядом на пол и, облокотившись на руки, смотришь на меня.
- А ты все так же безалаберно относишься к себе.
- Зачем мне заботиться о себе, если ты не рядом?
- Я рядом.
Бабочки, тише. Мое умиротворение спокойствие и счастье теплой тягучестью растекаются внутри. Твою улыбку я хочу видеть всегда.
Ты встаешь с пола, открываешь шкаф и достаешь оттуда чистое полотенце. Протягиваешь его мне.
Уходишь. Я слышу, как в спальне ты расправляешь постель. Где-то хлопает окно. Ты убил сквозняк, гуляющий по моей квартире.
Возвращаешься. Часы пробили десять.
Я все сижу в ванне. Полотенце лежит на полу.
- Вылезай скорее. Ты мало спишь, тебе нужно уже лечь в постель. Самый здоровый сон до двенадцати ночи. Поторопись.
- Я только поймала равновесие. Я не хочу больше торопиться.
Ты смотришь на меня задумчиво. Улыбаешься.
Начинаешь стягивать с себя свитер.
Кидаешь на пол одежду. Правая нога. Левая нога. Ты садишься ко мне на дно.
Я давно начала спускать воду, и теперь водяная полоска снова в самом низу.
Мы сидим, прижав подбородки к коленям. Горячая вода плотной струей льется сверху.
- Спасибо, что ты пришел. Без тебя я не смогла бы остановиться.
Ты берешь меня за руку.
- Ты права, торопиться не надо. Но у нас с тобой полчаса. Ты должна лечь спать не позже одиннадцати.
- Хорошо.
- Тебе нужна каша на завтрак.
- Ты не умеешь, я знаю. Сварю.
Вода твердым, но легко сломимым столбом бьется о дно. Она не меняет своей скорости.
Вода – время. Время – вода.