Я гнию здесь, сдачи не надо, каждый день-очередной круг ада, падаль с пьяных губ не обсохла, кожа треснула, души в осколках…
Стены давят изнутри своей плоскостью, слишком много теней в пустой комнате, а вокруг голоса, полноте, жизнь продолжается на ноте…
Вроде солнце светит как прежде вызывая резь в глазах надеждой, но почему так много слабости внешней, сутулюсь и прячу взгляд в этот вечер…
Плечи не так горды как хотелось бы, вещи вокруг бледнеют и сохнут, вещие сны не придут вновь на помощь-немощь и слабость, лишь слабость и немощь…

В квартирах черствеет хлеб, черствеют люди, только наточены до блеска ножи,
Так много удобства, так много уродства в золотых напевах симфонии лжи,
Сидите и ждите, когда вас накроет одеялом смерть тихо, нежно дыша
Над холодным и мерзким обезображенным телом, в котором когда-то теплилась душа…

Отводя глаза от несчастых и жалких, с кем никогда ты не сможешь встретить рассвет,
Говоря про себя, что им хуже не будет, посмотришь в зеркало-отражения нет!
В голове что-то щёлкнет, перемотает назад, по ступеням прошлого ты спустишься вниз:
Пустой подвал, забытые вещи, прошедшая жизнь, ищешь ногами карниз…

Если удастся проснуться завтрашним утром, то стану на сутки взрослей,
Ветер развеет прах над высотой обосранных статуй и пустых площадей,
Но сейчас хочу безмятежно лежать в сладкой гипнотической коме
и слушать только твой нежный шёпот: «мы тонем, тонем, тонем, тонем»

Лязгнули зубы в холоде палат, отдаваясь эхом в тонкие ватные плиты,
Вбитых родными пинками под зад-по-моему, милосерднее быть просто убитым
Милым, близким и маленьким телом, инородно скрипящим в едва тёплом трупе:
«Никогда не забуду, никогда, никогда», -но даже не дрогнули влажные губы.

Мешок с камнями стирает плечо, гвозди уже глубоко в рваной глотке,
Безумно хочется крикнуть «ещё!», но стоишь покорно на своей пыльной полке…
Жизнь это комикс без слов в облаках, без сценария и логически чёткой линии,
Карандаш снова в чьих-то вялых руках-такое чувство, что нас здесь просто забыли…