В полумраке слабо освещенной комнаты сидели две фигуры. Хотя от двери было плохо разобрать, кто же это и что они тут делают, но по некоторым движениям и слабо доносившемуся перешептыванию можно было предположить, что это были парень и девушка. Хотя, если бы сразу обратили внимания на силуэты, сомнения в этом отпали бы.
Он медленно и тихо пробирался по коридору, на пороге снял обувь, чтоб не выдать звук шагов… Пытался разобрать слова в доносившемся из комнаты шёпоте. Душа его была полна гнева и злости, лицо краснело от напряжения. Она… девушка его мечты, его Смысл жизни не ему шепчет ласковые слова, не от него принимает нежности…
«Так, Том, успокойся немного, а то выдашь себя» – еле слышно прошептал он себе. И звук его шепота, вклинивающийся в шепот этих двух лиц, заставил его дышать реже, несколько успокоилось сердцебиение, грудь уже не сдавливал тяжелый обруч, а с глаз спала пелена гневного тумана. Его ум стал холоден и расчетлив.
«На кухню» – сказал он себе, – «там я найду, чем можно исправить эту ситуацию. Никогда меня не выставляли подобным дураком! Никогда!!!». Его лицо снова наполнилось гневом, но он тут же напомнил себе о том плане, который наметил.
«Я надену ему на голову кастрюлю, нет, таз! Я расщекочу его остриём ножа! Нет, я убью этого гада! Задушу, истреблю, задавлю! Я… я презираю его, ещё не увидев. А может, оставить их? Действительно, пусть они будут счастливы…
А я… слечу с крыши этого дома и… Постой, Том, ты глупишь! Так легко сдаться? Да ни за что!» Он схватил самый острый нож и распорол быстрым движением пакет сахара. Он посыпался на пол лавиной, произведя, правда, совсем немного шума. Дальше он просыпался тихим шорохом, пока не осыпался так, что на полу оказалась горстка сахара высотой около десяти сантиметров. Он зачерпнул горсть сахара из этой кучи, сжал неистово кулак и довольно и мстительно улыбнулся.
«Так, что же теперь? Думай, думай, пока они еще воркуют! Не то птичка может сбежать из клетки, вместе со своим селезнем» – довольный своей шуткой, он чуть было не рассмеялся, но вовремя спохватился и закрыл рот. Сахар он высыпал на сковороду, поставив ее на плиту, зажег газ. Через полминуты сахар стал оплавляться и идти пузырями. Еще через некоторое время от него пошел сильный, неприятный запах. «Пока все по плану», подумал мститель.
«Ты ничего не чувствуешь?» – спросила удивлённо девушка парня.
«Хм… нет… А что?» – ответил парень.
«Значит мне кажется… Такое впечатление, что на кухне кто-то есть, но это как обычно мои дурные предчувствия, плохо спала ночью и вот голова кружится стала… Странно! Такой запах нехороший чувствую, кому из соседей вздумалось готовить – поздно ведь, к тому же, что за дрянь они жарят?»
«Милая, успокойся… Хочешь, выйдем из дому, пройдёмся?»
«Да, пожалуй – не то, чувствую, голова разболится от этой вони. Пошли. Идем так, как есть – незачем переодеваться. Накинем плащи и пойдем – пойдем в ночь, в неведомое, куда глаза глядят! Ну же, чего же ты ждешь?» – и она весело схватила молодого человека за руку, хохоча поволокла его в прихожую, накинула на него его плащ, толкнула ногой его ботинки ему под ноги, сама легкими движениями надела свои сапожки, и не дожидаясь, покуда он завяжет шнурки, распахнула дверь и выбежала на площадку с ним за руку.
Вскоре ее веселый смех и его смущенные возгласы о незавязаных шнурках слышались с улицы, но вскоре затихли и они.
Тот, кто именовал себя Томом с озадаченным видом вышел из кухни. Он даже забыл погасить плиту, и теперь едкий запах жженого сахара стремительно рвался в квартиру. «Черт подери, что же это? Как это могло случиться? Что за бред они выдумали с соседями и выходом на улицу?» – с этими мыслями он с силой метнул нож в противоположную стену. Нож врезался в нее, войдя в гипс стены почти наполовину. Судя по этому, Том был совершенно неслабым человеком.
«Всё идёт против меня! Я вам устрою счастливую прогулочку… – злорадно усмехнулся Том и выбежал из квартиры, положив в карман один из кухонных ножей. – Подождать их тут, в подъезде? А если он не вернётся? Всё-таки, лучше пойти за ними…»
С каждой минутой Том терял решительность, сердце его выпрыгивало из груди, он ощущал усталость, в глазах темнело, но он не переставал следить за влюблённой парочкой, не отставал, хоть ноги его неимоверно заплетались, а тело истерически дрожало.
Прошло около часа. Том услышал знакомый любимый голос: «Ричард, я безумно устала, думаю, ты тоже… Нам пора расходиться по домам, не находишь?»
«Да, моё золото, ты права!»
Том улыбнулся, пульс в его висках забился чаще. Они стояли под дубом, под которым, бывало, не раз стоял он с ней – в те времена, когда и он был неисправимым романтиком. Увы, его чертова работа не давала ему времени оставаться романтиком – это была безумная гонка на выживание, и он очень скучал по тем старым, добрым временам… Казалось – стоило бросить всю эту суету, и он снова станет прежним. Но… Чего мечтать? Скоро все закончится.
- Привет, милая!
Том выскочил из-за угла дома, за которым прятался и угрожающе выхватил нож.
- Интересный у тебя спутничек. А вообще, странно и наивно было думать, что я навсегда останусь для тебя любимым и единственным. Впрочем, это уже не важно.
Он подходил ближе. Она испуганно вжалась в плечо своего кавалера, он неуверенно выставил вперед грудь, хотя ногой искал место для шага в сторону и позорного бегства. От испуга он ничего не мог выговорить.
- Ну что, Эмили – я вижу, твой избранник прямо-таки рыцарь! Бесстрашный такой, сделал вид, что даму прикрыл, а сам ищет, куда бы сбежать и как бы это сделать побыстрее. Но не беспокойтесь – умрет сегодня лишь один.
- Я? Это буду я? – вскричала Эмили что есть мочи, – Но чем я это заслужила?
Тем ли, что тебя почти никогда не бывает дома, что я сижу одна, что ты перестал мной интересоваться, что я, в конце-концов, не обязана всю жизнь сидеть в заточении, ожидая от тебя милостыни?
- Нет, Эмили, ты почти ни в чем не виновата, кроме этого маленького пустячка
– небольшой романтической измены. А умрешь сегодня не ты.
- Но позвольте! – вскричал было встрепенувшийся Ричард, – Вы не имеете права меня убивать! Я ничего плохого не делал! Я лишь помогал леди скрасить одиночество!
- Тшшш, нервный идиот. Да не собираюсь я тебя убивать, полоумный слизняк!
Здесь есть лишь один человек, заслуживающий смерти. Правда, я хотел сделать это на глазах у Эмили, а не на твоих, милашка Ричард, но увы – вы испортили мне мой план, сбежав из дома. Теперь вам придется смотреть этот спектакль вдвоем.
На лице Тома расплылась злорадная усмешка, высоко занеся нож над головой он застыл на мгновение.
- Прощай, Эмили. Прости, что не был таким, каким тебе хотелось меня видеть. Прощай.
Лезвие в последний раз блеснуло и вонзилось в широкую грудь Тома. Он покачнулся, Эмили закричала во все горло и уткнулась в плечо Ричарда. Ричард же не замедлил упасть в обморок, утаскивая за собой кричащую Эмили.