Мне было шесть лет, я стоял на улице,
Смотрел я прямо, немного щюрился.
Колени болели, и скулы дрожали,
Как будто бы их рубили ножами.
Рука была сломана, а ноги подкашивались,
Как ворюги, несущие много от жадности.
Спины вовсе не было, печени тоже,
Склевали глазами гнилые прохожие.
Я просто упал, вы просто смеялись,
И мне не хотелось давить вам на жалость.
Хотелось убить вас, а может и больше,
Но сам вдруг я умер, и стало мне гоже.