А когда ты бежишь с работы домой, дыша, как солдат на марше,
проступает неотвратимое, будто первая седина:
он всего лишь взрослеет, а ты – становишься старше,
это значит – становишься меньше ему нужна.

Прекратить бы весь этот цирк, но выходит такое дело,
что играть в любовь веселей, чем тоскливо глядеть в прицел.
Ты не знаешь, когда он придёт, и, конечно, плевать хотела,
кто в его телефоне записан под именем Тинкер Белл.

Представлялось, что будешь с возрастом безразличнее и мудрее,
так какого же чёрта пять дней в неделю за два часа до утра
ты стоишь, упираясь коленками в холодную батарею,
прикипев глазами к нетронутой чернильной глади двора,

для чего набираешь текст, каждый вечер, как под копирку, –
ведь смешно доверять транслиту скребущееся в груди:
" Питер, милый, окно открыто, рубашки в стирке,
ужин сам разогреешь, мне рано вставать, придёшь – не буди. "

(с) Екатерина Перченкова