«ты мертвая, - говорили мне, - просто холодный труп
у тебя руки – лед и змеи находят в тебе уют»

без линз, признаться, зрение держится на нуле
и все, что вдалеке – большие размытые пятна
я никак не могу собрать воедино все, что сидит во мне
и июль здесь поставлен точкой, расплывшейся черной кляксой

пять утра, представьте, и я на своем этаже
не курю, хотя так положено по закону жанра
я смотрю сверху вниз – там машины ездят раз в две
минуты; кофе и мысли мои в ритме вальса

это окно, черт его, свидетель всех моих драм
и даже сейчас оно чувствует мою худобу; всем телом
наваливаюсь на стекло, надеюсь, что молекулы впитают в себя каждый грамм
соли, негодной, превышавшей все сроки хранения

и пока эти буквы давятся, утро обнимает мое лицо,
руки, плечи, тычет свое дурацкое солнце в ресницы
делает все, что нужно, и мне разом становится стыдно и хорошо
только голова от голода кружится и хочется чем-то укрыться

утром так холодно – и в этом двуличность лета
оно лицемерно как все, пускает мне пыль в глаза
лето мое – от заката и до рассвета –
тает от солнца медленно и упорно не принимает меня

и я забываю где свет. дура. и жду, что кто-то напомнит,
мне и нужно не много – воздуха, музыки и стихов
все так просто, господи, только в это трудно поверить
«нагло и смело» - она говорит мне, только как, если вокруг гололед

«ты мертвая, - говорили мне, - и змеи находят в тебе уют»
«ты теплая», говорили и забывали сразу же, через пять минут

чернила заканчиваются, остается на пару слов
подарите мне август
черт