нижняя полка холодильника
мне 14 лет, я слушаю блок пати и фотографирую на конику-минолту, ношу жилетку в клеточку и не общаюсь со сверстниками. зато пишу рассказы об идеальных цитирую “арт-ориентированных” мальчиках.
мне вот-вот 20. я веду унылый блог и не умею убирать текст под кат. вуаля.
НИЖНЯЯ ПОЛКА ХОЛОДИЛЬНИКА.
Для М. П. П.
Пол всегда ложился поздно. Но сказать, что это как-то влияло на его внутреннею безмятежность, никак не получилось бы. Дело в том, что Пол привык так делать, а если он привыкал к чему-то, он никогда уже не изменял этому. Никогда. Так было, допустим, с тем, что он курил, сидя на окне. Даже спустя много лет, когда Пол уже бросил курить, он все равно каждый вечер забирался на подоконник и, свесив на улицу ноги, курил свои обычные недорогие сигареты.
Однажды, правда, во время этого ритуала произошел досадный случай, подоконник вмиг сал скользким, как кусок влажного мыла, и Пол соскользнул вниз. Но отнюдь не упал, а вдруг снова, после двухсекундного полета, оказался на том же подоконнике. С той же сигаретой. И будто бы ничего не произошло. Пол даже отказался в это поверить, но в четверг, снова сидя на подоконнике, он пережил то же самое. Теперь это случалось почти каждый день. Пол воспринял это с должным пониманием, и даже философски отнесся к своим выпадам из окна. В конце концов, так бывало, что происходит что-то из ряд вон выходящие, но потом ты привыкаешь к этому событию, если оно становиться постоянным.
В квартире Пола всегда звучала музыка, музыка, которую слушал он чуть ли не постоянно, так уж случилось. Пластинки валялись везде, даже на нижней полке холодильника. Его крикливая, как базарная тетка, мать каждое утро будила его страшными воплями с кухни, возвещавшие о виниле такой-то группы, и не дай Господь, она увидит ее снова, она тот час же вышвырнет из дома и сына и его поганые пластинки. Тогда Пол, сохраняя спокойствие и соблюдая все правила поведения, выходил на кухню в своей пижаме, которая росла по ходу того, как рос ее владелец, забирал все оказавшиеся в холодильнике на нижней полке диски и шел умываться. Но на следующее утро его мать снова обнаруживала в холодильнике его музыку. Она кричала, что проклинает весь мир из-за того, что нижняя полка выматывает ей нервы. Но все оставалось неизменным изо дня в день. Пол сам не мог понять, почему части его огромной коллекции появляются на нижней полке. Он даже сторожил ночь на пролет эту чертову морозилку овощей и мяса, но когда с утра пришла мать и открыла дверь, то с полным злобы лицом извлекла диск какой-то группы.
Отец Пола был таким же крикливым человеком, как и его мать. Два вечно взабаламошеных, недовольных жизнью и друг другом человека, ссорились всегда, исключая сон, справление необходимости и принятие ванны. В этом они и заключили смысл своего существования - вечные передряги друг с другом. Зачатие Пола, вероятно, происходило во время обсуждение того, что мать - жирная курица, а отец - тупой баран.
У курицы и барана родился мальчик. 24 сентября, когда за окном шумел проливной осенний дождь. Пол родился с открытыми черными глазами, не издав при этом ни одного крика. Пол рос, как растут все тихие мальчики. У него был один друг - говорящий заяц Тед, без рук и с красной лентой на шее. Полли нашел его под кроватью у родителей, когда в возрасте 4 лет полез туда проверять, живет ли там доброе чудище или нет. По вечерам он запирался в своей комнате и делился с Тедом впечатлениями от прогулки по Парку, от ужина у тети, о снах после обеда. Тед рассказывал ему, шагая маленькими вязаными лапками по кровати, все, что придумал сегодня, и как было бы хорошо, если бы Пол стал фотографом. Теду так нравились красивые картинки из журналов, которые он находил в комнате Пола, когда тому было 13.
Пол всегда был таким – тихий, но не угрюмый, а будто светящийся изнутри человек с живыми, чуть грустными, глазами, с прямыми каштановыми волосами и тихим, но уверенным голосом. Пол никогда не следил за модой и одевался так, как ему нравилось одеваться. Настало время, когда его стиль одежды стал очень модным, но тогда Пол и так уже оказался на виду, а в 16 лет он выглядел довольно странно в любом месте, где бы ни находился. Несмотря на это, мало кто его замечал, что ему казалось привычкой, а значит…
Когда Полу исполнилось 16 лет, и он перешел в новый класс в школе за три с половиной квартала от его дома, он первый раз узнал вкус ярости, который не понравился ему. Он шел вдоль по улице после прогулки в центре, где фотографировал людей, голубей, людей и голубей, небо и жестяные банки из под колы. Его настроение было таким, с каким он родился – тихим и будто бы несшим в себе прохладу дождя 24 сентября. Пол зашел в свой дом и услышал из ванной крики его родителей. Он так привык к этому, что мог бы не обратить внимание на слова и матери и отца о друг друге. Но, случилось так, что Пол скинул рваные кеды с ног и, зайдя в ванну, уставился на родителей черными глазами. Они в свою очередь на мгновение замолчали и посмотрели на него.
- Идите к черту, - сказал Пол и ушел проявлять фотографии.
Утром родителей не было и они никогда больше не появлялись. Только каждое утро его ждала чашка с холодным кофе на полочке у двери, да, пожалуй, сумка матери, не спеша, волочилась из кухни в их спальню и там исчезала. Других перемен Пол не испытал, он окончил школу и поступил в университет на факультет истории искусств. Он был так же одинок, как его друг заяц Тед. Но, как и зайца, его ничуть не огорчало одиночество. Он мог почесать пальцем в ухе и сочинять и исполнять матершинные песенки, все равно он был одинок ровно настолько, насколько его единственный друг. Его обществом тяготились все, но на выставках его работы пользовались популярностью. Он стоял в стороне и с прохладой наблюдал за зрителями его фотографий. Он был именно таким, не потому что был черств сердцем, а просто довольно уверенно полагал, что это единственный возможный вариант его жизни: курить на подоконнике, пить остывший кофе, сидя на полу в прихожей, и вытаскивать свои пластинки с нижней полки каждое утро.
До конца жизни он будет вспоминать этот день. Пол шел с работы в издательстве, под его ногами с глупым и неестественным звуком рушились тысячи снежинок, вечер скрасил снег в синий оттенок, а люди сидели у окон или у телевизоров и наслаждались тем, что сидят у окон или телевизоров. Лу шла навстречу…
- Привет, Пол.
- Добрый вечер, Лу.
На следующий день он снова увидел ее.
- Привет, Пол.
- Привет, Лу.
…
«Нас никогда ничего не связывало и не могло связать, я не хочу нарушать жизнь моей души, я живу одиночеством и фотографиями. Ах да, еще маминой сумкой и дисками с нижней полки. Я люблю Лу ровно настолько, сколько люблю соскальзывать из окна. То есть не люблю. Вопрос решен. Мне нельзя никого любить, предположим, превыше всего одиночество». Черные глаза Пола боли грустнее обычного, Лу была первым человеком, так бесцеремонно проникнувшим в его жизнь. Она сочилась сквозь щель между дверью и деревянным паркетом, она каким-то странным образом растворялась в кофе, и он постоянно чувствовал ее запах.
- Пол, можно я приду?
…
- Нет, Лу. Я не люблю тебя.
«Я не люблю тебя. Я люблю только свое одиночество и фотографии»
Я очень любил этого мальчика. Пол был воплощением спокойствия в этом сумасшедшем городе. Он чувствовал любое действие так, как может чувствовать только гений. Он делал из повседневной жизни стопку черно-белых картинок, которые могут разлететься на ветру, но никогда не потеряют ни капли своего очарования, которое в мире, а не на глянцевой бумаге, видел только он.
Пол сказал: «Нет». Сумка перестала совершать свой маршрут, который она проходила уже не первый год, кофе пришлось варить самому, пижама быстро поизносилась, а сам Пол больше не соскальзывал из окна. Тед перестал разговаривать… При нем остались только его талант и чуть заметная грусть на дне черных глаз. Он никогда не видел больше Лу.
«Пол Бернард Флауерс (р. 1959) – знаменитый британский фотограф. Издал книги «Фотография. Уроки для начинающих» (1986), детскую книгу о фотографии «Как Марти научился фотографировать» (1989), «Кто такой Картье- Брессон?» (1990), является одним из талантливых фото-художников нашего времени. Его деятельность примечательна еще и в том, что он никогда не заключал контрактов с крупными компаниями». (Полная Британская Энциклопедия, 1992, Лондон).
Бедный Пол. Однажды, когда я приглашу его на кофе к себе в кафе, он скажет мне, а черные глаза выплеснут на меня отчаянье, которое закапает со стола мне на ботинки и навсегда останется там,: «Я больше никогда не достану пластинку из нижней полки холодильника». Он был так же холоден, как и дождь 24 сентября.
Мой бедный мальчик Пол…