Я вас не знаю.

Я лишь знаю, что вы это читаете.

Я не знаю, несчастны вы или счастливы; не знаю, стары вы или молоды.

я, в общем, надеюсь, что вы молоды и несчастны.

А если вы стары и счастливы, то могу себе представить, как вы заулыбались,

увидев фразу «Он разбил мне сердце».

Вы вспомните, как кто-то разбил вам сердце,

И скажете про себя: о да! Я помню это чувство.

Но ни черта вы не помните.

То есть вы, конечно, можете припомнить приятную, легкую грусть.

Можете вспомнить как слушали музыку и поедали шоколадки, сидя в своей комнате,

Как гуляли в одиночестве по набережной, кутаясь к пальто.

Но разве вы можете вспомнить ощущение, когда ешь и будто пережевываешь собственный желудок?

Разве вы можете вспомнить вкус красного вина, которым тошнит?

Разве вы можете вспомнить, как всю ночь вам снилось, будто он опять рядом, и говорит, и прикасается

так нежно, а потом вы просыпаетесь, и вам нужно пережить очередной день.

Разве вы можете вспомнить, как вырезали его инициалы на своей руке кухонным ножом?

Разве можете вспомнить, как стояли совсем близко от края платформы в метро?

Нет?

Ну так и заткнитесь, мать вашу.

И засуньте улыбку в свою старую задницу.

Ник Хорнби, "Долгое падение"